Книга продолжает серию документально-биографических повествований о самых ярких русских писателях XIX-XX веков. Тщательно отобранные и скомпонованные цитаты из воспоминаний современников, а также из дневников и писем А.Т.Твардовского дают возможность увидеть сложную и богатую натуру поэта в разные периоды его биографии.
Твардовский как общественный деятель, как организатор литературы, как редактор в каком ряду стоит? Отдаем ли мы отчет? Пушкин, Некрасов, Толстой, Горький...
Федор Абрамов
Его отличал непрерывный, поразительный для наблюдения со стороны труд мысли, ее живое строительство. Каждое сильное впечатление заставляло его многое передумывать, в нем шла постоянная, без пауз и пустот, работа нравственного сознания. Иногда с новизной личной находки он делал для себя простые, самоочевидные открытия. "Я только сейчас понял..." — обычное для него присловье, когда он вернется из какой-нибудь поездки или прочтет что-то важное для себя. Он двигался с каждой новой книгой, с каждым интересным знакомством, с каждым хорошим разговором... Чем дальше, тем меньше он склонен был верить кому-либо на слово и не позволял своей мысли скользить по изведанному.
Владимир Лакшин
Kniga prodolzhaet seriyu dokumentalno-biograficheskikh povestvovaniy o samykh yarkikh russkikh pisatelyakh XIX-XX vekov. Tshchatelno otobrannye i skomponovannye tsitaty iz vospominaniy sovremennikov, a takzhe iz dnevnikov i pisem A.T.Tvardovskogo dayut vozmozhnost uvidet slozhnuyu i bogatuyu naturu poeta v raznye periody ego biografii. Tvardovskiy kak obshchestvennyy deyatel, kak organizator literatury, kak redaktor v kakom ryadu stoit? Otdaem li my otchet? Pushkin, Nekrasov, Tolstoy, Gorkiy... Fedor Abramov Ego otlichal nepreryvnyy, porazitelnyy dlya nablyudeniya so storony trud mysli, ee zhivoe stroitelstvo. Kazhdoe silnoe vpechatlenie zastavlyalo ego mnogoe peredumyvat, v nem shla postoyannaya, bez pauz i pustot, rabota nravstvennogo soznaniya. Inogda s noviznoy lichnoy nakhodki on delal dlya sebya prostye, samoochevidnye otkrytiya. "YA tolko seychas ponyal..." obychnoe dlya nego prislove, kogda on vernetsya iz kakoy-nibud poezdki ili prochtet chto-to vazhnoe dlya sebya. On dvigalsya s kazhdoy novoy knigoy, s kazhdym interesnym znakomstvom, s kazhdym khoroshim razgovorom... CHem dalshe, tem menshe on sklonen byl verit komu-libo na slovo i ne pozvolyal svoey mysli skolzit po izvedannomu. Vladimir Lakshin
The book continues a series of documentary-biographical narratives of the most brilliant Russian writers of XIX-XX centuries. Carefully selected and arranged quotations from the memoirs of contemporaries, as well as from diaries and letters Tvardovsky give the opportunity to see the complex and rich nature of the poet in different periods of his biography.
Twardowski as a public figure, as the organizer of literature as the editor in which a number is? Do we report? Pushkin, Nekrasov, Tolstoy, Gorky...
Fedor Abramov
It is characterized by continuous, a striking observation from the work of thought, its living construction. Every strong impression made him much mind, it was continuous, without pauses and cavities, the work of the moral consciousness. Sometimes the novelty of the personal discoveries he has made for himself a simple, self-evident opening. "I just realized..." — his usual saying when he gets back from some trip or read something important. He was moving with each new book, every interesting acquaintance with every good conversation... the more, the less inclined he was to believe anyone on the word and did not allow his thoughts to slide acquainted.
Vladimir Lakshin
