"Универсальность сказки, ее повсюдность, столь же поразительна, как и ее бессмертие. Это происходит потому, что сказка содержит какие-то вечные, неувядаемые ценности. Эти ценности раскроются перед нами постепенно. Пока же я ограничусь указанием на поэтичность, задушевность, на красоту и глубокую правдивость сказки, на ее веселость, жизненность, сверкающее остроумие, на сочетание в ней детской наивности с глубокой мудростью и трезвым взглядом на жизнь", — пишет очарованный автор."Русская сказка", не оконченная автором рукопись, во многом обобщает тезисы, приведенные в двух предыдущих монографиях, но также и распространяет их. Работа классифицирует сюжеты и персонажей, а также дает широкий исторический контекст: как начиналось изучение сказки в Европе? по какому пути пошло оно в России? кем были те самые сказочники, пересказавшие известные нам с детства сюжеты собирателям?
"Universalnost skazki, ee povsyudnost, stol zhe porazitelna, kak i ee bessmertie. Eto proiskhodit potomu, chto skazka soderzhit kakie-to vechnye, neuvyadaemye tsennosti. Eti tsennosti raskroyutsya pered nami postepenno. Poka zhe ya ogranichus ukazaniem na poetichnost, zadushevnost, na krasotu i glubokuyu pravdivost skazki, na ee veselost, zhiznennost, sverkayushchee ostroumie, na sochetanie v ney detskoy naivnosti s glubokoy mudrostyu i trezvym vzglyadom na zhizn", pishet ocharovannyy avtor."Russkaya skazka", ne okonchennaya avtorom rukopis, vo mnogom obobshchaet tezisy, privedennye v dvukh predydushchikh monografiyakh, no takzhe i rasprostranyaet ikh. Rabota klassifitsiruet syuzhety i personazhey, a takzhe daet shirokiy istoricheskiy kontekst: kak nachinalos izuchenie skazki v Evrope? po kakomu puti poshlo ono v Rossii? kem byli te samye skazochniki, pereskazavshie izvestnye nam s detstva syuzhety sobiratelyam?
