«Искупление» Фридриха Горенштейна — пример мастерского превращения сюжета для рассказа с классическим для драматургии единством места, времени и действия в компактный роман с философскими размышлениями о Холокосте и кинематографической яркостью деталей.
31 декабря 1945 года. Город в Украинской ССР, недавно освобожденный от немцев. Из армии на два дня приезжает лейтенант — летчик с необычным именем Август, чтобы узнать о судьбе не успевших эвакуироваться родных — его еврейской семьи. Его ждет правда, которая страшнее ужасов, пережитых им на войне.
***
Счастье — разрыв тактильного контакта с реальностью, но именно этого счастья не дано при жизни центральным персонажам Горенштейна. для того, чтобы они как можно явственнее ощущали боль, автор наделяет их патологической раздражимостью, гипертрофирует зрение, обоняние, осязание, слух, вкус. — Борис Кузьминский, критик
Горенштейн совершенно многогранный писатель. Искать у него какой-то единый стиль, только ему присущий, — это значит искать какой-то стиль у очень крупного оркестра. Горенштейна как писателя как раз и можно сравнить с оркестром, который сегодня исполняет одну вещь, завтра исполняет другую. У него нет дисгармоничных вещей, у него нет какофонии в его литературе. — Виктор Перельман, издатель и писатель
Iskuplenie Fridrikha Gorenshteyna primer masterskogo prevrashcheniya syuzheta dlya rasskaza s klassicheskim dlya dramaturgii edinstvom mesta, vremeni i deystviya v kompaktnyy roman s filosofskimi razmyshleniyami o KHolokoste i kinematograficheskoy yarkostyu detaley. 31 dekabrya 1945 goda. Gorod v Ukrainskoy SSR, nedavno osvobozhdennyy ot nemtsev. Iz armii na dva dnya priezzhaet leytenant letchik s neobychnym imenem Avgust, chtoby uznat o sudbe ne uspevshikh evakuirovatsya rodnykh ego evreyskoy semi. Ego zhdet pravda, kotoraya strashnee uzhasov, perezhitykh im na voyne. *** Schaste razryv taktilnogo kontakta s realnostyu, no imenno etogo schastya ne dano pri zhizni tsentralnym personazham Gorenshteyna. dlya togo, chtoby oni kak mozhno yavstvennee oshchushchali bol, avtor nadelyaet ikh patologicheskoy razdrazhimostyu, gipertrofiruet zrenie, obonyanie, osyazanie, slukh, vkus. Boris Kuzminskiy, kritik Gorenshteyn sovershenno mnogogrannyy pisatel. Iskat u nego kakoy-to edinyy stil, tolko emu prisushchiy, eto znachit iskat kakoy-to stil u ochen krupnogo orkestra. Gorenshteyna kak pisatelya kak raz i mozhno sravnit s orkestrom, kotoryy segodnya ispolnyaet odnu veshch, zavtra ispolnyaet druguyu. U nego net disgarmonichnykh veshchey, u nego net kakofonii v ego literature. Viktor Perelman, izdatel i pisatel
