Русско-французские культурные и литературные связи насчитывают не одну сотню лет — неудивительно, что они оставили след в творчестве самых известных авторов — Пушкина, Лермонтова, Вяземского, И. С. Тургенева. Помещая произведения русских и французских писателей в международный контекст, Вера Мильчина, ведущий научный сотрудник ИВГИ РГГУ и ШАГИ РАНХиГС, приходит к неожиданным результатам. Кросс-культурный анализ помогает увидеть, что Пушкин и Вяземский понимали роман Бенжамена Констана «Адольф» не совсем так или даже совсем не так, как их французские современники; что Пушкин относился к двум «мэтрам» французской словесности — Стендалю и Виктору Гюго — с пренебрежением и даже неприязнью, а «канонические» русские переводы Бальзака в некоторых случаях сообщают нам совсем не то, что написано в оригинале. Эти и другие сюжеты показывают, каким непредсказуемым может оказаться процесс адаптации литературного произведения в чужой культуре.
Russko-frantsuzskie kulturnye i literaturnye svyazi naschityvayut ne odnu sotnyu let neudivitelno, chto oni ostavili sled v tvorchestve samykh izvestnykh avtorov Pushkina, Lermontova, Vyazemskogo, I. S. Turgeneva. Pomeshchaya proizvedeniya russkikh i frantsuzskikh pisateley v mezhdunarodnyy kontekst, Vera Milchina, vedushchiy nauchnyy sotrudnik IVGI RGGU i SHAGI RANKHiGS, prikhodit k neozhidannym rezultatam. Kross-kulturnyy analiz pomogaet uvidet, chto Pushkin i Vyazemskiy ponimali roman Benzhamena Konstana Adolf ne sovsem tak ili dazhe sovsem ne tak, kak ikh frantsuzskie sovremenniki; chto Pushkin otnosilsya k dvum metram frantsuzskoy slovesnosti Stendalyu i Viktoru Gyugo s prenebrezheniem i dazhe nepriyaznyu, a kanonicheskie russkie perevody Balzaka v nekotorykh sluchayakh soobshchayut nam sovsem ne to, chto napisano v originale. Eti i drugie syuzhety pokazyvayut, kakim nepredskazuemym mozhet okazatsya protsess adaptatsii literaturnogo proizvedeniya v chuzhoy kulture.
