Дни СолнцаМир, созданный в "Днях Солнца" Хуснутдиновым, – это современная вселенная Томмазо Кампанеллы с его философско-утопическим "Городом Солнца", только этот мир фантастичен и одновременно современен как никогда. Перипетии судеб героев, их страхи, любовь и дружба, ложь и правда, власть и борьба с ней – все как сто лет назад и как будет через сто лет."Все приемлемо и равно с этой бархатной изнанки зрения, ложь и правда солнечные зайцы и грязные чудовища…"Остров Сахалин"Остров Сахалин" – это и парафраз Чехова, которого Эдуард Веркин трепетно чтит, и великолепный постапокалипсис, и отличный приключенческий роман, от которого невозможно оторваться, и нежная история любви, и грустная повесть об утраченной надежде. Книга не оставит равнодушными ни знатоков классической литературы, ни любителей Станислава Лема и братьев Стругацких. В ней есть приключения, экшн, непредсказуемые повороты сюжета, но есть и сложные футурологические конструкции, и философские рассуждения, и, разумеется, грустная, как и все настоящее, история подлинной любви.
Dni SolntsaMir, sozdannyy v "Dnyakh Solntsa" KHusnutdinovym, eto sovremennaya vselennaya Tommazo Kampanelly s ego filosofsko-utopicheskim "Gorodom Solntsa", tolko etot mir fantastichen i odnovremenno sovremenen kak nikogda. Peripetii sudeb geroev, ikh strakhi, lyubov i druzhba, lozh i pravda, vlast i borba s ney vse kak sto let nazad i kak budet cherez sto let."Vse priemlemo i ravno s etoy barkhatnoy iznanki zreniya, lozh i pravda solnechnye zaytsy i gryaznye chudovishcha"Ostrov Sakhalin"Ostrov Sakhalin" eto i parafraz CHekhova, kotorogo Eduard Verkin trepetno chtit, i velikolepnyy postapokalipsis, i otlichnyy priklyuchencheskiy roman, ot kotorogo nevozmozhno otorvatsya, i nezhnaya istoriya lyubvi, i grustnaya povest ob utrachennoy nadezhde. Kniga ne ostavit ravnodushnymi ni znatokov klassicheskoy literatury, ni lyubiteley Stanislava Lema i bratev Strugatskikh. V ney est priklyucheniya, ekshn, nepredskazuemye povoroty syuzheta, no est i slozhnye futurologicheskie konstruktsii, i filosofskie rassuzhdeniya, i, razumeetsya, grustnaya, kak i vse nastoyashchee, istoriya podlinnoy lyubvi.
