Шмелеву выпало жить во времена, когда резко и трагически рушились привычные уклады жизни, ломались судьбы людей. Иван Сергеевич тоже испытал на себе крутой излом истории; революция разрубила его творческую жизнь на две половины: одну он прожил в России, другую - на чужбине, в эмиграции. Нельзя сказать, что Шмелев для отечественного читателя полный незнакомец. Он один из немногих писателей-эмигрантов, которые продолжали публиковаться в России до 1928 года. И позднее у нас выходили сборники его повестей и рассказов. Настоящая книга приоткрывает те страницы творчества писателя, которые раньше не доходили до российского читателя.2-е издание, исправленное.
SHmelevu vypalo zhit vo vremena, kogda rezko i tragicheski rushilis privychnye uklady zhizni, lomalis sudby lyudey. Ivan Sergeevich tozhe ispytal na sebe krutoy izlom istorii; revolyutsiya razrubila ego tvorcheskuyu zhizn na dve poloviny: odnu on prozhil v Rossii, druguyu - na chuzhbine, v emigratsii. Nelzya skazat, chto SHmelev dlya otechestvennogo chitatelya polnyy neznakomets. On odin iz nemnogikh pisateley-emigrantov, kotorye prodolzhali publikovatsya v Rossii do 1928 goda. I pozdnee u nas vykhodili sborniki ego povestey i rasskazov. Nastoyashchaya kniga priotkryvaet te stranitsy tvorchestva pisatelya, kotorye ranshe ne dokhodili do rossiyskogo chitatelya.2-e izdanie, ispravlennoe.
Shmelev had to live in a time when dramatically and tragically collapsed habitual way of life, broke the fate of the people. Ivan Sergeevich had also experienced a steep fracture history; the revolution has split his career into two halves: one he lived in Russia, another - in a foreign land, in exile. Not to say that Shmelev for the domestic reader a complete stranger. He's one of the few writers-emigrants, who continued to publish in Russia until 1928. And later we have published a collection of his novels and short stories. This book opens the pages of the writer who had not reached Russian readers.
