Чем Пушкин является для нас, русских. В нем самооткровение русского народа и русского гения. Он есть в нас мы сами, себе самооткрывающиеся. В нем говорит нам русская душа, русская природа, русская история, русское творчество, сама наша русская стихия. Он есть наша любовь и наша радость. Он проникает в душу, срастаясь с ней, как молитва ребенка, как ласка матери; как золотое детство, пламенная юность, мудрость зрелости. Мы дышим Пушкиным, мы носим его в себе, он живет в нас больше, чем сами мы это знаем, подобно тому как живет в нас наша Родина. Пушкин и есть для нас в каком-то смысле Родина, с ее неисследимой глубиной и неразгаданной тайной, и не только поэзия Пушкина, но и сам поэт...
CHem Pushkin yavlyaetsya dlya nas, russkikh. V nem samootkrovenie russkogo naroda i russkogo geniya. On est v nas my sami, sebe samootkryvayushchiesya. V nem govorit nam russkaya dusha, russkaya priroda, russkaya istoriya, russkoe tvorchestvo, sama nasha russkaya stikhiya. On est nasha lyubov i nasha radost. On pronikaet v dushu, srastayas s ney, kak molitva rebenka, kak laska materi; kak zolotoe detstvo, plamennaya yunost, mudrost zrelosti. My dyshim Pushkinym, my nosim ego v sebe, on zhivet v nas bolshe, chem sami my eto znaem, podobno tomu kak zhivet v nas nasha Rodina. Pushkin i est dlya nas v kakom-to smysle Rodina, s ee neissledimoy glubinoy i nerazgadannoy taynoy, i ne tolko poeziya Pushkina, no i sam poet...
What Pushkin is our, Russian. In this self-revelation of the Russian people and the Russian genius. He is in us we are smoothcriminal. It tells us the Russian soul, Russian nature, Russian history, Russian art, our Russian element. He has our love and our joy. It penetrates into the soul, grow together with it as a child's prayer is like a mother's caress; like a Golden childhood, ardent youth, the wisdom of maturity. We breathe Pushkin, we carry him in himself, he lives in us more than we ourselves know, just as we live in our homeland. Pushkin is for us in some sense homeland, with its unfathomable depth and mystery, and not only the poetry of Pushkin, but the poet himself...
Expected