Едва ли найдется в русской средневековой истории фигура более отталкивающая и, казалось бы, менее подходящая для книжной серии «Жизнь замечательных людей», нежели Малюта Скуратов, в документах именуемый Григорием Лукьяновичем Скуратовым-Бельским. Самый известный из опричников Ивана Грозного, он и прославился-то исключительно своим палачеством, да еще верностью своему государю, по единому слову которого готов был растерзать любого, на кого тот укажет. Изувер, душегуб, мучитель — ни один из этих эпитетов не кажется чрезмерным, когда речь идет о нем. Число его жертв исчисляется сотнями, хотя для того, чтобы оставить столь черный след в истории, достаточно было бы и одной — святителя Филиппа, митрополита Московского, собственноручно задушенного им в келье Тверского Отроча монастыря. И тем не менее его биография неизменно притягивает к себе внимание — и не одних только любителей истории, по и любителей «жареного», падких до исторических сенсаций или ищущих в нашем прошлом подтверждений собственных домыслов о якобы извечной тяге русского народа к кнуту и дыбе. Так каким же был Малюта в действительности? Что достоверно известно о нем? И какие уроки можно извлечь, знакомясь с его биографией? Об этом рассказывает автор книги, историк Дмитрий Михайлович Володихин, скрупулезно изучивший все сохранившиеся свидетельства, как о самом Скуратове-Бельском, так и о России его времени.
Edva li naydetsya v russkoy srednevekovoy istorii figura bolee ottalkivayushchaya i, kazalos by, menee podkhodyashchaya dlya knizhnoy serii ZHizn zamechatelnykh lyudey, nezheli Malyuta Skuratov, v dokumentakh imenuemyy Grigoriem Lukyanovichem Skuratovym-Belskim. Samyy izvestnyy iz oprichnikov Ivana Groznogo, on i proslavilsya-to isklyuchitelno svoim palachestvom, da eshche vernostyu svoemu gosudaryu, po edinomu slovu kotorogo gotov byl rasterzat lyubogo, na kogo tot ukazhet. Izuver, dushegub, muchitel ni odin iz etikh epitetov ne kazhetsya chrezmernym, kogda rech idet o nem. CHislo ego zhertv ischislyaetsya sotnyami, khotya dlya togo, chtoby ostavit stol chernyy sled v istorii, dostatochno bylo by i odnoy svyatitelya Filippa, mitropolita Moskovskogo, sobstvennoruchno zadushennogo im v kele Tverskogo Otrocha monastyrya. I tem ne menee ego biografiya neizmenno prityagivaet k sebe vnimanie i ne odnikh tolko lyubiteley istorii, po i lyubiteley zharenogo, padkikh do istoricheskikh sensatsiy ili ishchushchikh v nashem proshlom podtverzhdeniy sobstvennykh domyslov o yakoby izvechnoy tyage russkogo naroda k knutu i dybe. Tak kakim zhe byl Malyuta v deystvitelnosti? CHto dostoverno izvestno o nem? I kakie uroki mozhno izvlech, znakomyas s ego biografiey? Ob etom rasskazyvaet avtor knigi, istorik Dmitriy Mikhaylovich Volodikhin, skrupulezno izuchivshiy vse sokhranivshiesya svidetelstva, kak o samom Skuratove-Belskom, tak i o Rossii ego vremeni.
There is hardly in medieval Russian history a figure more repulsive and seemingly less suitable for the book series "Life of remarkable people", rather than Malyuta Skuratov, the documents referred to Grigory Lukyanovich Skuratov-Belsky. The most famous of the guardsmen of Ivan the terrible, he became famous only of his butchery, and fidelity to their sovereign, by the same word which was ready to tear to pieces anyone on whom he indicates. Bigot, murderer, torturer — none of these epithets does not seem excessive when we are talking about it. His victims number in the hundreds, although in order to leave such a black mark in history, it would be enough and one of St. Philip, Metropolitan of Moscow, strangled them in his own cell Otrocha the Tver monastery. Nevertheless, his biography invariably attracts the attention of not only history buffs, and lovers of "hot", susceptible to historical sensations or looking for our past evidence of self-speculation about the alleged eternal thirst of the Russian people to the whip and the rack. So what was Malyuta in reality? What is certain about him? And what lessons can be learned, acquainted with his biography? This tells the author of the book, the historian D. M. Volodihin, scrupulously studied all the surviving evidence of the Skuratov-Belsky, and his time.
Expected