О чем эта книга?Воспоминания Ольги Сергеевны Лодыженской были записаны в начале 1970-х, но издаются впервые. Воспитанная в дворянской семье, Ольга Сергеевна Лодыженская живо и достоверно описывает радостные и трагические события, которые довелось пережить их маленькой "женской" семье, в самые страшные годы прошлого столетия оставшейся без кормильца и защитника перед лицом войн, гонений, голода, холода и страшной нищеты. Еще одно яркое свидетельство эпохи, еще один пример удивительной стойкости духа, мужества и любви, которая побеждает все.Для кого эта книга?Эта книга для тех, кто любит мемуарную прозу, для тех, кто интересуется историей и культурой нашей страны. И просто для всех любителей хорошего чтения.Почему мы издали эту книгу?"Мы знаем много воспоминаний тех, кто ценил и помнил былой ушедший мир и оплакивал его, и диапазон переживаний тут очень широк - от трезвого отчаяния Ивана Бунина до сентиментальных идеализаций Ивана Шмелева. Большинство из них покинули Россию, унеся с собой на чужбину ее образ, другие ушли во внутреннюю эмиграцию. Примеры такой памяти представляют другие книги серии "Семейный архив". Но тех, кто так или иначе принял происходящее, куда больше, и мы, читающие эти воспоминания, скорее всего, именно их потомки. Их голос особенно важен для нас, потому что с большой вероятностью описывает восприятие, разделявшееся нашими предками. Понять их, значит, отчасти, понять самих себя".Николай Эппле. Из предисловия к книге"Изюминка" изданияВоспоминания носят ярко выраженный литературный характер, в них читатель встретит обилие живых сцен и прямой речи. Конечно, спустя 60 лет, воспроизвести в точности гимназическую речь, или разговоры пассажиров едущего на юг эшелона, или лихие, страшноватые диалоги членов махновской банды, невозможно. Однако читающему с первых страниц становится очевидно, что это сделано с высокой степенью достоверности. Не менее важно для понимания духа и культурного контекста эпохи, что автор чуток не только к бытовому языку своих современников - обладая замечательным литературным слухом, Лодыженская облекает личную память, личный голос в формы, характерные для такого рода литературы. Воспоминания о гимназии сразу напомнят читавшим рассказы Лидии Чарской, невероятно популярной в начале века, а в описании романтических эпизодов прошлого можно расслышать отзвуки прозы Всеволода Гаршина, Николая Гарина-Михайловского, Александра Куприна. В стихах же, приведенных в настоящем издании в сокращенном объеме, хорошо различимо влияние Семёна Надсона, властителя умов гимназисток дореволюционной поры.Об автореОльга Сергеевна Лодыженская (1899-1984) никогда не была профессиональным писателем. Значительную часть жизни проработала в библиотеке, затем в Книжной палате. В начале Великой Отечественной войны она не поехала в эвакуацию с Книжной Палатой, где была в это время уже Главным библиографом, а, чтобы не разлучаться с семьей сестры, осталась в Москве и стала работать в "Эвако-пункте" санитаркой по перевозке раненых с вокзалов в госпитали. После войны Ольга Сергеевна вернулась в Книжную Палату.Составитель: Николай Эппле.
O chem eta kniga?Vospominaniya Olgi Sergeevny Lodyzhenskoy byli zapisany v nachale 1970-kh, no izdayutsya vpervye. Vospitannaya v dvoryanskoy seme, Olga Sergeevna Lodyzhenskaya zhivo i dostoverno opisyvaet radostnye i tragicheskie sobytiya, kotorye dovelos perezhit ikh malenkoy "zhenskoy" seme, v samye strashnye gody proshlogo stoletiya ostavsheysya bez kormiltsa i zashchitnika pered litsom voyn, goneniy, goloda, kholoda i strashnoy nishchety. Eshche odno yarkoe svidetelstvo epokhi, eshche odin primer udivitelnoy stoykosti dukha, muzhestva i lyubvi, kotoraya pobezhdaet vse.Dlya kogo eta kniga?Eta kniga dlya tekh, kto lyubit memuarnuyu prozu, dlya tekh, kto interesuetsya istoriey i kulturoy nashey strany. I prosto dlya vsekh lyubiteley khoroshego chteniya.Pochemu my izdali etu knigu?"My znaem mnogo vospominaniy tekh, kto tsenil i pomnil byloy ushedshiy mir i oplakival ego, i diapazon perezhivaniy tut ochen shirok - ot trezvogo otchayaniya Ivana Bunina do sentimentalnykh idealizatsiy Ivana SHmeleva. Bolshinstvo iz nikh pokinuli Rossiyu, unesya s soboy na chuzhbinu ee obraz, drugie ushli vo vnutrennyuyu emigratsiyu. Primery takoy pamyati predstavlyayut drugie knigi serii "Semeynyy arkhiv". No tekh, kto tak ili inache prinyal proiskhodyashchee, kuda bolshe, i my, chitayushchie eti vospominaniya, skoree vsego, imenno ikh potomki. Ikh golos osobenno vazhen dlya nas, potomu chto s bolshoy veroyatnostyu opisyvaet vospriyatie, razdelyavsheesya nashimi predkami. Ponyat ikh, znachit, otchasti, ponyat samikh sebya".Nikolay Epple. Iz predisloviya k knige"Izyuminka" izdaniyaVospominaniya nosyat yarko vyrazhennyy literaturnyy kharakter, v nikh chitatel vstretit obilie zhivykh stsen i pryamoy rechi. Konechno, spustya 60 let, vosproizvesti v tochnosti gimnazicheskuyu rech, ili razgovory passazhirov edushchego na yug eshelona, ili likhie, strashnovatye dialogi chlenov makhnovskoy bandy, nevozmozhno. Odnako chitayushchemu s pervykh stranits stanovitsya ochevidno, chto eto sdelano s vysokoy stepenyu dostovernosti. Ne menee vazhno dlya ponimaniya dukha i kulturnogo konteksta epokhi, chto avtor chutok ne tolko k bytovomu yazyku svoikh sovremennikov - obladaya zamechatelnym literaturnym slukhom, Lodyzhenskaya oblekaet lichnuyu pamyat, lichnyy golos v formy, kharakternye dlya takogo roda literatury. Vospominaniya o gimnazii srazu napomnyat chitavshim rasskazy Lidii CHarskoy, neveroyatno populyarnoy v nachale veka, a v opisanii romanticheskikh epizodov proshlogo mozhno rasslyshat otzvuki prozy Vsevoloda Garshina, Nikolaya Garina-Mikhaylovskogo, Aleksandra Kuprina. V stikhakh zhe, privedennykh v nastoyashchem izdanii v sokrashchennom obeme, khorosho razlichimo vliyanie Semyena Nadsona, vlastitelya umov gimnazistok dorevolyutsionnoy pory.Ob avtoreOlga Sergeevna Lodyzhenskaya (1899-1984) nikogda ne byla professionalnym pisatelem. Znachitelnuyu chast zhizni prorabotala v biblioteke, zatem v Knizhnoy palate. V nachale Velikoy Otechestvennoy voyny ona ne poekhala v evakuatsiyu s Knizhnoy Palatoy, gde byla v eto vremya uzhe Glavnym bibliografom, a, chtoby ne razluchatsya s semey sestry, ostalas v Moskve i stala rabotat v "Evako-punkte" sanitarkoy po perevozke ranenykh s vokzalov v gospitali. Posle voyny Olga Sergeevna vernulas v Knizhnuyu Palatu.Sostavitel: Nikolay Epple.
"The same age difficult age" - the memoirs of Olga Lodyzhensky - published for the first time. Raised in a noble family, Olga vividly and accurately describes the joyful and the tragic events that happened to survive their little "female" family, in the most terrible years of the last century left without a breadwinner and protector in the face of wars, persecution, hunger, cold and terrible poverty. Another vivid testimony of the era, is another example of amazing fortitude, courage, and love that conquers all.More about the book:the Publication is a condensed version of the memories, initially 2 components of the thick volumes. They described the events end in the first half of the 30's: "Then it was so bad that no one wants to remember" - in the Afterword to the book of the words of Olga, her niece, Ksenia Razumova Alexandrovna."In 1937, summer, Natalya Sergeevna (mother of the author of the memoirs of - ed.) the elder was summoned to the Lubyanka and proposed to be engaged by the French language with the son of one of the major Nkvdeshnikov. She refused, referring to employment - she led a group of German language for preschoolers and was very passionate about this work. In September she was arrested. She was accused that she was before the revolution, owned 3000 acres of land, and thus was a major pretty country Belle, and so could not agitate against the Soviet regime, and this article 58/10. Again, the boxcar, but now behind bars. She was sent to the far East to camp 30 km away from the station Birokan. When her letters Tasha found out about the absurdity of the accusation, she gathered documents showing that N. With.Lodyzhensky was only the guardian of their daughters, who could become the owners of the estate of 300 acres at age 21. She made a promise to review the case (doubtful promise). But the second letter of Virocana incomplete nurse of a prison hospital. She wrote that Natalia died of heart failure. I will not write how to survive this sister.Husband of Olga, Sergei Ivanovich, was summoned to the Lubyanka in 1938, and encouraged him to be an informant to inform on their colleagues and supervisor. He refused, but was waiting for the arrest, burned ready-to-print manuscript, compiled the "dictionary of Poetic terms." With unstable mentality, he became depressed and began to drink. This has led to decompensation of heart disease and death in January 1941."K. A. Razumova. From the Afterword to knige autoresolve S. Lodyzhensky was never a professional writer. Significant part of his life he worked in the library, then in the chamber of books.At the beginning of the great Patriotic war Olga did not go to the evacuation Book Chamber, where he was at that time Chief bibliographer, and, in order not to be separated from my sister and her family, remained in Moscow. She began to work in "Evako-Pucka" a nurse on the transport of the wounded from the stations to hospitals.After the war, Olga returned to the Book Chamber.
Expected