Кэрролл, оказывается, был в России - в Москве и Петербурге. Недолго, всего месяц. Не похоже, чтобы это отразилось на его творчестве, хотя "Зазеркалье" в 1867 году еще не было написано, и очень соблазнительно увидеть источник вдохновения второй "Алисы" в этом путешествии. Но нет, неправда; по-настоящему (если судить по дневнику), Кэрролл все-таки не был в России - там был прославленный Кэрроллом Чарльз Лютвидж Доджсон. И не столько даже небезызвестный профессор математики, автор "Истории с узелками" и "Логической игры", сколько диакон англиканской церкви. Разделение, понятно, условное, но необходимое, чтобы вспомнить, что литературные таланты чем-то занимаются в перерыве между созданием эпохальных трудов вроде "Алисы". В России Кэрролл, в основном, ходил... на церковные службы (по дороге в Россию, в Германии и Бельгии, кстати, тоже). Не сказать, чтобы он как-то педалировал свое религиозное чувство, благо писал для себя, но написанного достаточно, чтобы нам приоткрылась иная сторона его личности. О догматических вопросах Кэрролл тоже не пишет; создается впечатление, что для него в христианстве важнее всего был религиозный опыт, а конфессии он оценивал в зависимости от того, насколько они помогают этот опыт приобрести - и отсюда отчетливая в дневнике симпатия его к Православию. Еще одна цепочка эпизодов из путевых заметок - театральные впечатления. Театр - третья любовь писателя, наряду с литературой и математикой. Явное предпочтение он отдает бурлеску, комической опере и водевилю. Это, пожалуй, единственное, что в книге напоминает об "Алисе". Впрочем, в описании спектаклей Кэрролл так же сдержан, как и во всем дневнике. Он воздерживается и от большого количества излияний, и от обобщений. Наблюдений в книге - пруд пруди, но скороспелых "культурологических" умозаключений нет. Можно лишь предполагать, какое впечатление у него осталось от путешествия - кажется, похожее на впечатления Афанасия Никитина и Марко Поло: страна богатая, здания роскошные, люди странные, улицы широкие. Для того чтобы из этого дневника лучше узнать Кэрролла, его надо отдать на съедение специалистам. Самое в нем интересное для прочих читателей - взгляд на нас со стороны человека, о России знавшего мало, но осторожного в суждениях и свободного от предрассудков.
Kerroll, okazyvaetsya, byl v Rossii - v Moskve i Peterburge. Nedolgo, vsego mesyats. Ne pokhozhe, chtoby eto otrazilos na ego tvorchestve, khotya "Zazerkale" v 1867 godu eshche ne bylo napisano, i ochen soblaznitelno uvidet istochnik vdokhnoveniya vtoroy "Alisy" v etom puteshestvii. No net, nepravda; po-nastoyashchemu (esli sudit po dnevniku), Kerroll vse-taki ne byl v Rossii - tam byl proslavlennyy Kerrollom CHarlz Lyutvidzh Dodzhson. I ne stolko dazhe nebezyzvestnyy professor matematiki, avtor "Istorii s uzelkami" i "Logicheskoy igry", skolko diakon anglikanskoy tserkvi. Razdelenie, ponyatno, uslovnoe, no neobkhodimoe, chtoby vspomnit, chto literaturnye talanty chem-to zanimayutsya v pereryve mezhdu sozdaniem epokhalnykh trudov vrode "Alisy". V Rossii Kerroll, v osnovnom, khodil... na tserkovnye sluzhby (po doroge v Rossiyu, v Germanii i Belgii, kstati, tozhe). Ne skazat, chtoby on kak-to pedaliroval svoe religioznoe chuvstvo, blago pisal dlya sebya, no napisannogo dostatochno, chtoby nam priotkrylas inaya storona ego lichnosti. O dogmaticheskikh voprosakh Kerroll tozhe ne pishet; sozdaetsya vpechatlenie, chto dlya nego v khristianstve vazhnee vsego byl religioznyy opyt, a konfessii on otsenival v zavisimosti ot togo, naskolko oni pomogayut etot opyt priobresti - i otsyuda otchetlivaya v dnevnike simpatiya ego k Pravoslaviyu. Eshche odna tsepochka epizodov iz putevykh zametok - teatralnye vpechatleniya. Teatr - tretya lyubov pisatelya, naryadu s literaturoy i matematikoy. YAvnoe predpochtenie on otdaet burlesku, komicheskoy opere i vodevilyu. Eto, pozhaluy, edinstvennoe, chto v knige napominaet ob "Alise". Vprochem, v opisanii spektakley Kerroll tak zhe sderzhan, kak i vo vsem dnevnike. On vozderzhivaetsya i ot bolshogo kolichestva izliyaniy, i ot obobshcheniy. Nablyudeniy v knige - prud prudi, no skorospelykh "kulturologicheskikh" umozaklyucheniy net. Mozhno lish predpolagat, kakoe vpechatlenie u nego ostalos ot puteshestviya - kazhetsya, pokhozhee na vpechatleniya Afanasiya Nikitina i Marko Polo: strana bogataya, zdaniya roskoshnye, lyudi strannye, ulitsy shirokie. Dlya togo chtoby iz etogo dnevnika luchshe uznat Kerrolla, ego nado otdat na sedenie spetsialistam. Samoe v nem interesnoe dlya prochikh chitateley - vzglyad na nas so storony cheloveka, o Rossii znavshego malo, no ostorozhnogo v suzhdeniyakh i svobodnogo ot predrassudkov.
Carroll, it appears, were in Russia - in Moscow and St. Petersburg. Long, only a month. It's not like it affected his work, although "Wonderland" in 1867 was not yet written, and very tempting to see the source of inspiration for the second "Alice" in this journey. But that's not true; really (judging by the diary), Carroll still was not in Russia - there was a famous Carroll Charles Dodgson Lutwidge. And not even a famous Professor of mathematics, author of "the history of knots" and "puzzle games" as deacon of the Anglican Church. Separation, of course, conditional, but you need to remember that literary talents are something to do in between creating landmark works like "Alice". In Russia, Carroll, basically, went to Church services (on the way to Russia, to Germany and Belgium too, by the way). Not to say that he pedal his religious sense, the benefit of writing for yourself but written enough, so we opened another side of his personality. On dogmatic issues, Carroll also writes: there is an impression that for him Christianity was the most important thing a religious experience, and faith it was evaluated depending on how they help this experience to acquire and hence distinct in the diary of sympathy him to Orthodoxy. Another chain of episodes from the travel notes - theatrical experience. Theatre - third the love of the writer, along with literature and math. A clear preference he gives burlesque, comic Opera and vaudeville. This is perhaps the only thing in the book is reminiscent of "Alice". However, the description of the performances of Carroll as reserved as in the whole diary. He refrains from a large number of effusions, and generalization. Observations in the book - a dime a dozen, but a precocious "cultural" reasoning there. One can only imagine what impression he had left from the journey - I think that is similar to the experience of Nikitin and Marco Polo: a country rich, luxurious building, people are strange, the streets are wide. To this diary to know better of Carroll, it is necessary to pay at the mercy of the experts. It is interesting for other readers - look at us from the side of man, about the Russian who knew little, but careful in his judgments and free from prejudice.
Expected