"Написать это предисловие заставляет меня нечистая совесть. По мере работы над книгой становилось все более очевидным, что замысел ее превосходит мои возможности, способности, силы. По ходу дела объем необходимой работы лишь разрастался, а характер ее усложнялся. Казалось, я двигаюсь вспять, к школе, и надо не подводить итоги, а вновь садиться за учебники греческого, осваивать труды филологов-классиков, входить в курс историко-философских исследований, где - как положено в науке - во-первых, множество разных точек зрения и целых концепций, во-вторых, каждый месяц совершаются открытия, требующие пересматривать устоявшиеся взгляды. Между тем ни в философии, ни в филологии я и в урочное время школы, увы, не прошел, жил самоучкой, а теперь - поздно. Открыв за гладким маршрутом на бумаге глубокие овраги на местности, следовало, видимо, оставить затею, но к тому времени дело зашло уже слишком далеко и возвращаться тоже было поздно.
В книге поэтому содержатся не столько испытанные на прочность результаты, добытые в научных исследованиях автора, сколько наметки некоего поворота в постановке тематического вопроса, отчет об опыте понимания. Опыт этот - не важно, успешный или неудачный, - может быть поучительным именно потому, что с самого начала ставился не в логике объективного познания "предмета", а в другом понимании понимания…" (Анатолий Ахутин)
"Napisat eto predislovie zastavlyaet menya nechistaya sovest. Po mere raboty nad knigoy stanovilos vse bolee ochevidnym, chto zamysel ee prevoskhodit moi vozmozhnosti, sposobnosti, sily. Po khodu dela obem neobkhodimoy raboty lish razrastalsya, a kharakter ee uslozhnyalsya. Kazalos, ya dvigayus vspyat, k shkole, i nado ne podvodit itogi, a vnov saditsya za uchebniki grecheskogo, osvaivat trudy filologov-klassikov, vkhodit v kurs istoriko-filosofskikh issledovaniy, gde - kak polozheno v nauke - vo-pervykh, mnozhestvo raznykh tochek zreniya i tselykh kontseptsiy, vo-vtorykh, kazhdyy mesyats sovershayutsya otkrytiya, trebuyushchie peresmatrivat ustoyavshiesya vzglyady. Mezhdu tem ni v filosofii, ni v filologii ya i v urochnoe vremya shkoly, uvy, ne proshel, zhil samouchkoy, a teper - pozdno. Otkryv za gladkim marshrutom na bumage glubokie ovragi na mestnosti, sledovalo, vidimo, ostavit zateyu, no k tomu vremeni delo zashlo uzhe slishkom daleko i vozvrashchatsya tozhe bylo pozdno. V knige poetomu soderzhatsya ne stolko ispytannye na prochnost rezultaty, dobytye v nauchnykh issledovaniyakh avtora, skolko nametki nekoego povorota v postanovke tematicheskogo voprosa, otchet ob opyte ponimaniya. Opyt etot - ne vazhno, uspeshnyy ili neudachnyy, - mozhet byt pouchitelnym imenno potomu, chto s samogo nachala stavilsya ne v logike obektivnogo poznaniya "predmeta", a v drugom ponimanii ponimaniya" (Anatoliy Akhutin)
"To write this Preface makes me a guilty conscience. As you work on the book, it became increasingly clear that the concept surpasses my capabilities, abilities, strength. In the process, the workload has only grown, and the nature of its complexity. It seemed that I was moving back to school and it's time to take stock, and to sit behind the books Greek, to master the works of classical philologists to enter a course of historical and philosophical studies, where - as it should be in science - first, many different points of view and entire concepts, and secondly, every month discoveries are made, require to reconsider established views. However, neither in philosophy, nor of Philology I and in due time schools, alas, has not passed, he lived a self-taught, and now - later. Opening for a smooth itinerary deep ravines in the area, followed, apparently, to leave the venture, but by the time the matter had already gone too far and come back too it later.
In the book are not so much tested the strength of the results obtained in the research of the author as the outline of a turn in the production of a thematic issue, a report about the experience understanding. This experience - no matter success or failure, - can be instructive precisely because from the outset, not in the logic of objective knowledge "of the subject", and in another sense of understanding..." (Anatoly Akhutin)
