«Этот человек Моисей» — последняя и самая критикуемая работа Зигмунда Фрейда. Перенося метод психоанализа на историю целого народа, Фрейд предчувствовал, какое негодование — с самых разных сторон — обрушится на него после публикации, и заранее ответил критикам: «Всю свою жизнь я отстаивал то, что считал научной истиной, даже когда это было неприятно и небезопасно для моих последователей. Я не могу кончить жизнь актом отречения». Моисей, по Фрейду, не еврей, а египтянин, скорее всего, жрец, живущий во времена фараона Эхнатона, который первым ввел монотеистический культ. После смерти Эхнатона Моисей, сохранивший верность его идеям, распространяет свою религию среди рабов-семитов и уводит их из Египта. Цепь рассуждений приводит Фрейда к выводу о гибели Моисея от рук спасенных им людей, но посеянные зерна не пропали зря и спустя годы проросли в виде религии, которую евреи исповедуют поныне. В основе гипотезы Фрейда почти детективный сюжет, с ней можно не соглашаться, но и оторваться от нее невозможно, не дочитав до конца.
Etot chelovek Moisey poslednyaya i samaya kritikuemaya rabota Zigmunda Freyda. Perenosya metod psikhoanaliza na istoriyu tselogo naroda, Freyd predchuvstvoval, kakoe negodovanie s samykh raznykh storon obrushitsya na nego posle publikatsii, i zaranee otvetil kritikam: Vsyu svoyu zhizn ya otstaival to, chto schital nauchnoy istinoy, dazhe kogda eto bylo nepriyatno i nebezopasno dlya moikh posledovateley. YA ne mogu konchit zhizn aktom otrecheniya. Moisey, po Freydu, ne evrey, a egiptyanin, skoree vsego, zhrets, zhivushchiy vo vremena faraona Ekhnatona, kotoryy pervym vvel monoteisticheskiy kult. Posle smerti Ekhnatona Moisey, sokhranivshiy vernost ego ideyam, rasprostranyaet svoyu religiyu sredi rabov-semitov i uvodit ikh iz Egipta. TSep rassuzhdeniy privodit Freyda k vyvodu o gibeli Moiseya ot ruk spasennykh im lyudey, no poseyannye zerna ne propali zrya i spustya gody prorosli v vide religii, kotoruyu evrei ispoveduyut ponyne. V osnove gipotezy Freyda pochti detektivnyy syuzhet, s ney mozhno ne soglashatsya, no i otorvatsya ot nee nevozmozhno, ne dochitav do kontsa.
