Семейная история Романовых в романтическом и неспешном XIX столетии развивается как классическая мелодрама с многочисленными любовными романами и изменами, свадьбами и разводами, личными ссорами близких родственников и дружескими отношениями между братьями и сестрами. Возможно, именно слишком благостное, по сравнению с двумя предыдущими столетиями, течение семейной жизни ослабило самодержавную хватку Романовых, размыло их государственные способности. Последний император Николай II был настолько погружен в проблемы собственного семейства, что позволил себе не заметить наступления новых времен. Он не сделал того, что должен был сделать, и династия, только что отметившая при нем свое 300-летие, лишилась будущего. Впрочем, многие склонны прощать ему это как человеку. Выбирая между империей и семьей, он выбрал последнюю. Но можно ли обвинять его в этом выборе, если его предшественники поступали так уже почти целое столетие?
Semeynaya istoriya Romanovykh v romanticheskom i nespeshnom XIX stoletii razvivaetsya kak klassicheskaya melodrama s mnogochislennymi lyubovnymi romanami i izmenami, svadbami i razvodami, lichnymi ssorami blizkikh rodstvennikov i druzheskimi otnosheniyami mezhdu bratyami i sestrami. Vozmozhno, imenno slishkom blagostnoe, po sravneniyu s dvumya predydushchimi stoletiyami, techenie semeynoy zhizni oslabilo samoderzhavnuyu khvatku Romanovykh, razmylo ikh gosudarstvennye sposobnosti. Posledniy imperator Nikolay II byl nastolko pogruzhen v problemy sobstvennogo semeystva, chto pozvolil sebe ne zametit nastupleniya novykh vremen. On ne sdelal togo, chto dolzhen byl sdelat, i dinastiya, tolko chto otmetivshaya pri nem svoe 300-letie, lishilas budushchego. Vprochem, mnogie sklonny proshchat emu eto kak cheloveku. Vybiraya mezhdu imperiey i semey, on vybral poslednyuyu. No mozhno li obvinyat ego v etom vybore, esli ego predshestvenniki postupali tak uzhe pochti tseloe stoletie?
The family history of the Romanovs in a romantic and leisurely nineteenth century developed as a classic melodrama, with numerous romance novels, and betrayals, weddings and divorce, personal quarrels of relatives and friendly relations between brothers and sisters. Perhaps it is too blissful, in comparison with the two previous centuries, the course of family life weakened the autocratic grip of the Romanovs, their eroded state capacity. The last Emperor Nicholas II was so immersed in problems of his own family, he allowed himself to ignore the onset of a new era. He did what had to do, and dynasty, just when it celebrated its 300th anniversary, lost the future. However, many are inclined to forgive him as a person. Choosing between the Empire and the family, he chose the latter. But can we blame him for this choice, if his predecessors have done so for almost a century?
Expected