1410 год. Только что над Русью пронеслась очередная татарская гроза — разорительное нашествие темника Едигея. К тому же никак не успокоятся суздальско-нижегородские князья, лишенные своих владений: наводят на русские города татар, мстят. Зреет и распря в московском княжеском роду между великим князем Василием I и его братом, удельным звенигородским владетелем Юрием Дмитриевичем. И даже неоязыческая оппозиция в гибнущей Византийской империи решает использовать Русь в своих политических интересах, которые отнюдь не совпадают с планами Москвы по собиранию русских земель. Среди этих сумятиц, заговоров, интриг и кровавых бед в городах Московского княжества работают прославленные иконописцы — монах Андрей Рублёв и Феофан Грек. А перед московским и звенигородским князьями стоит задача — возродить сожженный татарами монастырь Сергия Радонежского, 30 лет назад благословившего Русь на борьбу с ордынцами. По княжескому заказу иконник Андрей после многих испытаний и духовных подвигов создает для Сергиевой обители свои самые известные, вершинные творения — Звенигородский чин и удивительный, небывалый прежде на Руси образ Святой Троицы.
1410 god. Tolko chto nad Rusyu proneslas ocherednaya tatarskaya groza razoritelnoe nashestvie temnika Edigeya. K tomu zhe nikak ne uspokoyatsya suzdalsko-nizhegorodskie knyazya, lishennye svoikh vladeniy: navodyat na russkie goroda tatar, mstyat. Zreet i rasprya v moskovskom knyazheskom rodu mezhdu velikim knyazem Vasiliem I i ego bratom, udelnym zvenigorodskim vladetelem YUriem Dmitrievichem. I dazhe neoyazycheskaya oppozitsiya v gibnushchey Vizantiyskoy imperii reshaet ispolzovat Rus v svoikh politicheskikh interesakh, kotorye otnyud ne sovpadayut s planami Moskvy po sobiraniyu russkikh zemel. Sredi etikh sumyatits, zagovorov, intrig i krovavykh bed v gorodakh Moskovskogo knyazhestva rabotayut proslavlennye ikonopistsy monakh Andrey Rublyev i Feofan Grek. A pered moskovskim i zvenigorodskim knyazyami stoit zadacha vozrodit sozhzhennyy tatarami monastyr Sergiya Radonezhskogo, 30 let nazad blagoslovivshego Rus na borbu s ordyntsami. Po knyazheskomu zakazu ikonnik Andrey posle mnogikh ispytaniy i dukhovnykh podvigov sozdaet dlya Sergievoy obiteli svoi samye izvestnye, vershinnye tvoreniya Zvenigorodskiy chin i udivitelnyy, nebyvalyy prezhde na Rusi obraz Svyatoy Troitsy.
