"С Маяковским произошло так. Этот юноша ощущал в себе силу, какую - не знал, он раскрыл рот и сказал: "Я!" Его спросили: "Кто - я?" Он ответил: "Я: Владимир Маяковский". - "А Владимир Маяковский - кто?" - "Я!" И больше, пока, ничего. А дальше, потом, - все. Так и пошло: "Владимир Маяковский, тот, кто: я". Смеялись, но "Я" в ушах, но желтая кофта в глазах - оставались. (Иные, увы, по сей день ничего другого в нем не увидели и не услышали, но не забыл никто.)"
(Марина Цветаева)
"Подумалось еще вот о чем: промчатся годы, десятилетия, и другие поколения будут пристально вчитываться в каждую строку, оставленную современниками Маяковского. Какой он был, Маяковский? Как он выглядел, одевался, как он читал стихи и любил женщин? Так сегодня нам дорога каждая строка памяти о Пушкине. Не берусь их сравнивать. Не берусь провозглашать громкие формулы вроде той, что Маяковский - это Пушкин сегодня… Скажу только, что Маяковский сам по себе был удивительной личностью. Каждая встреча с ним оставляла в душе волнение или брожение мыслей. Во всяком случае, о Маяковском всегда хотелось думать. И каждое свидетельство о нем может быть интересно "товарищам потомкам"…
Правда, все поэты - начиная от Маяковского и Есенина (впрочем, и раньше их) - уверяют, что их автобиографии заключаются в стихах и этим они и интересны. Многие поддаются на эту удочку и соглашаются с тем, что главное - это стихи и что все остальное - это только примечание к ним.
Но стихи часто бывают парадной одеждой. И почему читатель должен интересоваться только стихами поэта?"
(Корнелий Зелинский)
Составитель: Фокин П.
"S Mayakovskim proizoshlo tak. Etot yunosha oshchushchal v sebe silu, kakuyu - ne znal, on raskryl rot i skazal: "YA!" Ego sprosili: "Kto - ya?" On otvetil: "YA: Vladimir Mayakovskiy". - "A Vladimir Mayakovskiy - kto?" - "YA!" I bolshe, poka, nichego. A dalshe, potom, - vse. Tak i poshlo: "Vladimir Mayakovskiy, tot, kto: ya". Smeyalis, no "YA" v ushakh, no zheltaya kofta v glazakh - ostavalis. (Inye, uvy, po sey den nichego drugogo v nem ne uvideli i ne uslyshali, no ne zabyl nikto.)" (Marina TSvetaeva) "Podumalos eshche vot o chem: promchatsya gody, desyatiletiya, i drugie pokoleniya budut pristalno vchityvatsya v kazhduyu stroku, ostavlennuyu sovremennikami Mayakovskogo. Kakoy on byl, Mayakovskiy? Kak on vyglyadel, odevalsya, kak on chital stikhi i lyubil zhenshchin? Tak segodnya nam doroga kazhdaya stroka pamyati o Pushkine. Ne berus ikh sravnivat. Ne berus provozglashat gromkie formuly vrode toy, chto Mayakovskiy - eto Pushkin segodnya Skazhu tolko, chto Mayakovskiy sam po sebe byl udivitelnoy lichnostyu. Kazhdaya vstrecha s nim ostavlyala v dushe volnenie ili brozhenie mysley. Vo vsyakom sluchae, o Mayakovskom vsegda khotelos dumat. I kazhdoe svidetelstvo o nem mozhet byt interesno "tovarishcham potomkam" Pravda, vse poety - nachinaya ot Mayakovskogo i Esenina (vprochem, i ranshe ikh) - uveryayut, chto ikh avtobiografii zaklyuchayutsya v stikhakh i etim oni i interesny. Mnogie poddayutsya na etu udochku i soglashayutsya s tem, chto glavnoe - eto stikhi i chto vse ostalnoe - eto tolko primechanie k nim. No stikhi chasto byvayut paradnoy odezhdoy. I pochemu chitatel dolzhen interesovatsya tolko stikhami poeta?" (Korneliy Zelinskiy) Sostavitel: Fokin P.
"Mayakovsky was wrong. This young man felt the strength, and some didn't, he opened his mouth and said, "I am!" He was asked: "Who me?" He answered: "I: Vladimir Mayakovsky". - "And Vladimir Mayakovsky - who?" - "I am!" And more, until, nothing. And then, later, everything. So it went: "Vladimir Mayakovsky, one who: I". I laughed, but "I" in the ears, but the yellow jacket in the eyes - remained. (Others, alas, to this day nothing else in it not seen and not heard, but have not forgotten anybody.)"
(Marina Tsvetaeva)
"I thought this: will fly the years, decades and other generations will be closely grasp the meaning of each line left by the contemporaries Mayakovsky. What was he, Mayakovsky? The way he looked, dressed as he read poetry and loved women? So today we road every line of memory of Pushkin. I do not presume to compare them. I do not presume to proclaim loud formula like the one that Mayakovsky is Pushkin today... I can only Say that Mayakovsky himself was an amazing person. Every meeting with him left in my heart the excitement or fermentation of thoughts. Anyway, about Mayakovsky always wanted to think. And every evidence about him could be interesting "fellow descendants"...
However, all the poets, from Mayakovsky and Yesenin (however, before them) - claim that their autobiographies are the poems and that they are interesting. Many succumb to this rod and agree that the main thing is poetry, and that everything else is only a footnote to them.
But the poems are often ceremonial clothing. And why the reader should be interested only in poems?"
(Cornelius Zelinsky)
Author: Fokin P.
Expected