Вообще анекдот (от греческого "неопубликованный", он же "апокрифический") представляет собой самостоятельный литературный жанр, причем почтенного возраста, как комедия и трагедия, которые по-русски переплетаясь, в результате образуют тоже самое - анекдот.
А классический анекдот обыкновенно короток, как жизнь, комично трагичен, а то и трагедийно комичен, как жизнь, но это всегда истина (или часть истины) в последней инстанции, запечатленная, что называется "в двух словах". Оттого-то и популярно у нас это миниатюрное сказание под названием "анекдот", что оно знает о жизни, соотечественнике и родной стране гораздо больше, чем толковые словари. И мало того, что анекдот обеспечивает в некотором роде повышенное образование, он еще и дает силы смириться с бренностью личного бытия, а также экономит время на то, чтобы в охотку "забить козла".
Любопытно, что нигде в мире не существует анекдота в нашей транскрипции этого понятия, поскольку (так надо полагать) и жанр-то, в сущности, сказочный, и Россия сказочная субстанция, как у философов "вещь в себе". Ведь у нас даже форменная трагедия вроде древнегреческой "Федры" может преобразиться в потешный фарс, замешанный на крови. Вон у Антона Павловича Чехова три сестры мечтают увидеть "небо в алмазах" - разумеется, и колбаса не успела подорожать, как большевики устроили "небо в алмазах" этим отпетым романтикам, этим несгибаемым идеалистам, которыми так богата наша сказочная страна.
Voobshche anekdot (ot grecheskogo "neopublikovannyy", on zhe "apokrificheskiy") predstavlyaet soboy samostoyatelnyy literaturnyy zhanr, prichem pochtennogo vozrasta, kak komediya i tragediya, kotorye po-russki perepletayas, v rezultate obrazuyut tozhe samoe - anekdot. A klassicheskiy anekdot obyknovenno korotok, kak zhizn, komichno tragichen, a to i tragediyno komichen, kak zhizn, no eto vsegda istina (ili chast istiny) v posledney instantsii, zapechatlennaya, chto nazyvaetsya "v dvukh slovakh". Ottogo-to i populyarno u nas eto miniatyurnoe skazanie pod nazvaniem "anekdot", chto ono znaet o zhizni, sootechestvennike i rodnoy strane gorazdo bolshe, chem tolkovye slovari. I malo togo, chto anekdot obespechivaet v nekotorom rode povyshennoe obrazovanie, on eshche i daet sily smiritsya s brennostyu lichnogo bytiya, a takzhe ekonomit vremya na to, chtoby v okhotku "zabit kozla". Lyubopytno, chto nigde v mire ne sushchestvuet anekdota v nashey transkriptsii etogo ponyatiya, poskolku (tak nado polagat) i zhanr-to, v sushchnosti, skazochnyy, i Rossiya skazochnaya substantsiya, kak u filosofov "veshch v sebe". Ved u nas dazhe formennaya tragediya vrode drevnegrecheskoy "Fedry" mozhet preobrazitsya v poteshnyy fars, zameshannyy na krovi. Von u Antona Pavlovicha CHekhova tri sestry mechtayut uvidet "nebo v almazakh" - razumeetsya, i kolbasa ne uspela podorozhat, kak bolsheviki ustroili "nebo v almazakh" etim otpetym romantikam, etim nesgibaemym idealistam, kotorymi tak bogata nasha skazochnaya strana.
In his autobiography (but the genre is narrative journalism), the author talks about the eras, events, people, through which and with whom it was a Jewish family from G. Ananiev (Odessa region) since the revolution, where intricately intertwined the fate of his grandfather Moses, the brigade commander Kotovsky, bandit jap, spy Reilly and Petlyura leader, kill Jews through a terrible war with Nazi Germany, after 60 years since the "daragoga Leonid Ilyich," with dissidents and unprecedented rise of underground art to the corrupt Ukraine President Kuchma, through the collapse of the "orange revolution" and then to exile in the United States. In the Soviet period of eight members of the author's family - six of them died at the hands of anti-Semites "of all kinds". On the pages of the book the author reflects on the history and present of Ukraine, Russia and the United States, about democracy and dictatorship, politics and politicians, about wealth and poverty, about the economy and the environment, about cinema and literature.
Expected