«Мне удалось найти ту форму жизни, которая очень проста
и в своей простоте отточена опытом поколений русской интеллигенции. Русская интеллигенция без тюрьмы, без тюремного
опыта — не вполне русская интеллигенция», – говорил самый
известный советский арестант XX века и великий русский
писатель Варлам Шаламов.
Родился он на севере, в Вологде, и, по злой иронии судьбы, практически не покидал этот суровый край. Окончив школу, приехал в 1926 году в Москву, но прожил там всего три года. Студента факультета советского права МГУ арестовали за участие в антисталинской оппозиции.
Позднее Шаламов стал считать 19 февраля 1929 года днем начала
своей общественной жизни. После освобождения (1930-е годы) он стал
работать журналистом, с 1936 года начал публиковаться. Его арестовали второй раз за «троцкистскую деятельность», когда в «Литературном
журнале» вышел второй рассказ. Затем Шаламова не публиковали
долгие двадцать лет.
Началась страшная лагерная жизнь. «Афоризм Павла I: “В России
знатен тот, с кем я говорю и пока я с ним говорю” – нашел свое
неожиданно новое выражение в забоях Крайнего Севера», – читаем
в «Колымских рассказах», блестящем собрании историй человеческих
судеб, искореженных и растерзанных по воле политической машины.
«Мы поняли, что жизнь, даже самая плохая, состоит из смены радостей
и горя, удач и неудач, и не надо бояться, что неудач больше, чем удач.
Мы были дисциплинированны, послушны начальникам. Мы понимали,
что правда и ложь – родные сестры, что на свете тысячи правд… Мы
считали себя почти святыми, думая, что за лагерные годы мы искупили
все свои грехи. Мы научились понимать людей, предвидеть их поступки, разгадывать их», – писал автор. В лагере важным становилось
выживание – выживать нужно было ради чего-то или кого-то. Как и на
фронте, редкие письма из дома имели коллосальное значение. У каждого арестанта было «свое самое последнее, самое важное – то, что
помогало жить, цепляться за жизнь, которую так настойчиво и упорно
у нас отнимали». У одного из героев (надо думать, и у самого автора)
это были стихи.
Шаламов пытался бежать, но неудачно. Лагерный врач спас ему
жизнь, сперва вылечив, а затем научив медицине. Его писатель увековечил в рассказе «Домино». В 1951 году лагерная жизнь Шаламова
закончилась, но только через два года ему удалось уехать на материк.
В 1954 году он начинает работу над главным произведением своей жизни – «Колымскими рассказами». Шаламов переписывался с Александром Исаевичем Солженицыным и в одном из писем подвел заключительную черту: «Лагерь – отрицательная школа с первого до последнего дня для кого угодно».
Книжный клуб переиздает собрание сочинений В. Шаламова,
дополнив его седьмым томом, в который вошли стихи этого писателя,
главы из воспоминаний И. Сиротинской «Мой друг Варлам Шаламов»,
рассказы и очерки разных лет. Большинство материалов не публико-
валось ранее, среди таковых – рассказ «У Фрола и Лавра», который
был обнаружен в архиве писателя не так давно.
Mne udalos nayti tu formu zhizni, kotoraya ochen prosta i v svoey prostote ottochena opytom pokoleniy russkoy intelligentsii. Russkaya intelligentsiya bez tyurmy, bez tyuremnogo opyta ne vpolne russkaya intelligentsiya, govoril samyy izvestnyy sovetskiy arestant XX veka i velikiy russkiy pisatel Varlam SHalamov. Rodilsya on na severe, v Vologde, i, po zloy ironii sudby, prakticheski ne pokidal etot surovyy kray. Okonchiv shkolu, priekhal v 1926 godu v Moskvu, no prozhil tam vsego tri goda. Studenta fakulteta sovetskogo prava MGU arestovali za uchastie v antistalinskoy oppozitsii. Pozdnee SHalamov stal schitat 19 fevralya 1929 goda dnem nachala svoey obshchestvennoy zhizni. Posle osvobozhdeniya (1930-e gody) on stal rabotat zhurnalistom, s 1936 goda nachal publikovatsya. Ego arestovali vtoroy raz za trotskistskuyu deyatelnost, kogda v Literaturnom zhurnale vyshel vtoroy rasskaz. Zatem SHalamova ne publikovali dolgie dvadtsat let. Nachalas strashnaya lagernaya zhizn. Aforizm Pavla I: V Rossii znaten tot, s kem ya govoryu i poka ya s nim govoryu nashel svoe neozhidanno novoe vyrazhenie v zaboyakh Kraynego Severa, chitaem v Kolymskikh rasskazakh, blestyashchem sobranii istoriy chelovecheskikh sudeb, iskorezhennykh i rasterzannykh po vole politicheskoy mashiny. My ponyali, chto zhizn, dazhe samaya plokhaya, sostoit iz smeny radostey i gorya, udach i neudach, i ne nado boyatsya, chto neudach bolshe, chem udach. My byli distsiplinirovanny, poslushny nachalnikam. My ponimali, chto pravda i lozh rodnye sestry, chto na svete tysyachi pravd My schitali sebya pochti svyatymi, dumaya, chto za lagernye gody my iskupili vse svoi grekhi. My nauchilis ponimat lyudey, predvidet ikh postupki, razgadyvat ikh, pisal avtor. V lagere vazhnym stanovilos vyzhivanie vyzhivat nuzhno bylo radi chego-to ili kogo-to. Kak i na fronte, redkie pisma iz doma imeli kollosalnoe znachenie. U kazhdogo arestanta bylo svoe samoe poslednee, samoe vazhnoe to, chto pomogalo zhit, tseplyatsya za zhizn, kotoruyu tak nastoychivo i uporno u nas otnimali. U odnogo iz geroev (nado dumat, i u samogo avtora) eto byli stikhi. SHalamov pytalsya bezhat, no neudachno. Lagernyy vrach spas emu zhizn, sperva vylechiv, a zatem nauchiv meditsine. Ego pisatel uvekovechil v rasskaze Domino. V 1951 godu lagernaya zhizn SHalamova zakonchilas, no tolko cherez dva goda emu udalos uekhat na materik. V 1954 godu on nachinaet rabotu nad glavnym proizvedeniem svoey zhizni Kolymskimi rasskazami. SHalamov perepisyvalsya s Aleksandrom Isaevichem Solzhenitsynym i v odnom iz pisem podvel zaklyuchitelnuyu chertu: Lager otritsatelnaya shkola s pervogo do poslednego dnya dlya kogo ugodno. Knizhnyy klub pereizdaet sobranie sochineniy V. SHalamova, dopolniv ego sedmym tomom, v kotoryy voshli stikhi etogo pisatelya, glavy iz vospominaniy I. Sirotinskoy Moy drug Varlam SHalamov, rasskazy i ocherki raznykh let. Bolshinstvo materialov ne publiko- valos ranee, sredi takovykh rasskaz U Frola i Lavra, kotoryy byl obnaruzhen v arkhive pisatelya ne tak davno.
"I was able to find the form of life, which is very simple
in its simplicity honed by the experience of generations of Russian intelligentsia. The Russian intelligentsia is no jail, no jail
is not quite Russian intelligentsia" – said the
famous Soviet prisoner of XX century and the great Russian
the writer Varlam Shalamov.
He was born in the North, in Vologda, and, in a cruel twist of fate, almost never left this rugged land. After graduating from school, came in 1926 in Moscow, but lived there for only three years. Students of the faculty of Soviet law at Moscow state University was arrested for participating in anti-Stalinist opposition.
Later Shalamov began to consider February 19, 1929, the day of the beginning
his social life. After the liberation (1930-ies), he became
to work as a journalist, from 1936, began to be published. He was arrested a second time for "Trotskyist activity", when "Literary
the journal" reached the second story. Then Shalamov did not publish
for twenty long years.
Began a terrible life in the camp. "Paul I Aphorism: "In Russia,
noble one with whom I speak and while I speak” – has found its
suddenly a new expression in the faces of the far North," reads
in the "Kolyma stories", a brilliant collection of stories of human
of fate, twisted and torn by the will of the political machine.
"We realized that life, even the bad consists of the change of the joys
and sorrow, successes and failures, and do not need to fear failure more than success.
We were disciplined, obedient to superiors. We understand
that truth and lie are sisters, there are thousands of truths... We
considered himself almost Holy thinking that camp for years we have redeemed
all his sins. We have learned to understand people, to anticipate their actions, to solve them," wrote the author. The camp became an important
survival – to survive it was necessary for the sake of something or someone. And
front, rare letters from home were of colossal importance. Each prisoner was "his most recent, the most important is that
helped me to live, to cling to life so strongly and persistently
we have taken". One of the characters (presumably, the author)
it was a poem.
Shalamov tried to escape but failed. The camp doctor saved him
life, first heal and then teach medicine. His writer immortalized in the story "Domino". In 1951 the camp life.
over, but only two years later he was able to go to the mainland.
In 1954 he began work on a major work of his life – "Kolyma tales". Shalamov corresponded with Alexander Isayevich Solzhenitsyn in one of his letters concluded the final line: "camp is a negative school from the first to the last day for anyone."
Book club republishes the works of V. Shalamov,
adding to its seventh volume, which included poems by this writer,
chapters from the memoirs of I. Sirotinsky "My friend Varlam Shalamov",
stories and essays from various years. Most of the materials are not published-
previously planned, among them – the story of "frola and Lavra," which is
was discovered in the archive of the writer not so long ago.
Expected