Лидия мертва. Но они пока не знают. 3 мая 1977 года, половина седьмого утра, никто не знает ничего, кроме безобиднейшего факта: Лидия опаздывает к завтраку… Так начинается (и заканчивается) история очередной Лоры Палмер - семейная история ложных надежд и умолчания. Мэрилин - амбициозная девушка с американского Юга, мечтает стать врачом в годы, когда от женщины ожидается скорее склонность к домоводству, чем профессиональная карьера; мечтает быть особенной в мире, где ей заранее назначена роль. Джеймс - потомок китайских иммигрантов, полулегально приехавших в США, всю жизнь особенный по рождению, мечтает быть как все, слиться с обстановкой, перестать выделяться. Эти двое любят друг друга, видят друг в друге отражение своих грез. Но грезы рассеиваются, жизнь берет свое, и поэтому родители назначают старшую дочь ответственной за осуществление несбывшегося. Из лучших, разумеется, побуждений. Оба надеются, что дочь добьется того, чего не досталось им: мать желает ей профессиональной реализации и признания, отец - любви и популярности среди сверстников. Маленькая девочка становится центром семейной вселенной. Ее старший брат и младшая сестра отходят на задний план - родители любят их, но не видят, потому что все их надежды сосредоточены на Лидии. И маленькая травмированная девочка Лидия день за днем изо всех сил старается осуществить неосуществленные родительские планы - потому что маленькие дети любят родителей, не могут их не любить, хотят, чтобы родители были счастливы, не умеют сказать им "нет". Лидия усердно зубрит физику и биологию, не питая ни малейшего интереса к естественным наукам, потому что мать так и не стала врачом, но мечтает о том, чтобы врачом стала дочь. Лидия в одиночестве ходит на танцы и в кино, притворяясь, будто развлекается с подругами, потому что отец никогда ни с кем не дружил, но мечтает о том, чтобы дочь была душой компании. Однако со временем маленькая девочка вырастает в раздраженного подростка и начинает смутно догадываться, что, пожалуй, пора понять, чего хочет она сама, и что нельзя пожертвовать своей жизнью ради родительских воздушных замков. Отношения в семье - довольно изолированной по любым меркам и вообще странной в условиях, где запрет на межрасовые браки был признан противозаконным всего лет десять назад, - строятся на умолчаниях. У всех внутри тихо курится ярость, и бессилие, и страх, и отчаяние. Все заперты внутри своих голов, но никто никому ничего не говорит. Умолчание - тоже ложь, даже если оно задумано во спасение. Двое взрослых и трое детей изо дня в день умалчивают о важном. Родители подменяют реальность фантазиями, выдают желаемое за действительное. Дети стискивают зубы и молча подыгрывают. Взаимопонимание без слов порой тоже возможно, но слишком хрупко. И когда девочка, измученная необходимостью годами лгать и говорить "да", когда хочется заорать "нет", решает вырваться из этой клетки, случается то, что случается. "Все, чего я не сказала" - история о лжи во спасение, которая не перестает быть ложью. О том, как травмированные родители невольно травмируют детей. О том, что родители способны сделать со своими детьми из любви и лучших побуждений. И о том, наконец, что порой молчание убивает. Роман о бремени быть первым, о тяжести чужих надежд, о благих намерениях, от которых можно не выжить. The New York Times Book Review Красивая история о надеждах, печали и дисфункциональности в семье. The Boston Globe Мастерский, эмоциональный и яркий дебют. Селеста Инг в тугой сюжетный клеток сплетает болезненные темы: иммигранты в Америке, умолчание в семье, которое порой опаснее лжи, любовь, заглушенная амбициями. Тонкий, даже утонченный роман. Определенно самый яркий литературный дебют года. O Magazine Этот роман достоин внимания жюри Пулитцеровской и Букеровский премий. Селеста Инг блестяще рисует полотно семейного непонимания, ее роман - история, как родители способны уничтожить своих детей из любви, просто переложив на них груз своих ожиданий и надежд. Эту книгу нужно прочитать всем, кто беспрестанно толкает своего ребенка вверх, мечтая об успехе и славе для него. The Guardian Действие в романе Селесты Инг скользит плавно, точно вода в неспешной реке, но с самого начала понятно, что под этой уютной неторопливостью прячется бездна. У каждого в этой книге есть тайны, каждый предпочитает молчать о самом важном для себя. С поразительным для столь юной дебютантки изощренным мастерством, Инг затягивает читателя в омут, где все секреты, все молчание перестанет иметь значение. Los Angeles Review of Books Этот тонкий и нежный до призрачности роман чем-то неуловимо напоминает "Милые кости" Э. Сиболд. Marie Claire Мерцающая, немного таинственная проза о бремени надежд, о жажде тепла, о непонимании любящих людей. Инг захватывает читателя с первых же страниц и ведет его к разгадке тайны, безжалостно погружая его в эмоциональный водоворот. Huffington Post
Lidiya mertva. No oni poka ne znayut. 3 maya 1977 goda, polovina sedmogo utra, nikto ne znaet nichego, krome bezobidneyshego fakta: Lidiya opazdyvaet k zavtraku Tak nachinaetsya (i zakanchivaetsya) istoriya ocherednoy Lory Palmer - semeynaya istoriya lozhnykh nadezhd i umolchaniya. Merilin - ambitsioznaya devushka s amerikanskogo YUga, mechtaet stat vrachom v gody, kogda ot zhenshchiny ozhidaetsya skoree sklonnost k domovodstvu, chem professionalnaya karera; mechtaet byt osobennoy v mire, gde ey zaranee naznachena rol. Dzheyms - potomok kitayskikh immigrantov, polulegalno priekhavshikh v SSHA, vsyu zhizn osobennyy po rozhdeniyu, mechtaet byt kak vse, slitsya s obstanovkoy, perestat vydelyatsya. Eti dvoe lyubyat drug druga, vidyat drug v druge otrazhenie svoikh grez. No grezy rasseivayutsya, zhizn beret svoe, i poetomu roditeli naznachayut starshuyu doch otvetstvennoy za osushchestvlenie nesbyvshegosya. Iz luchshikh, razumeetsya, pobuzhdeniy. Oba nadeyutsya, chto doch dobetsya togo, chego ne dostalos im: mat zhelaet ey professionalnoy realizatsii i priznaniya, otets - lyubvi i populyarnosti sredi sverstnikov. Malenkaya devochka stanovitsya tsentrom semeynoy vselennoy. Ee starshiy brat i mladshaya sestra otkhodyat na zadniy plan - roditeli lyubyat ikh, no ne vidyat, potomu chto vse ikh nadezhdy sosredotocheny na Lidii. I malenkaya travmirovannaya devochka Lidiya den za dnem izo vsekh sil staraetsya osushchestvit neosushchestvlennye roditelskie plany - potomu chto malenkie deti lyubyat roditeley, ne mogut ikh ne lyubit, khotyat, chtoby roditeli byli schastlivy, ne umeyut skazat im "net". Lidiya userdno zubrit fiziku i biologiyu, ne pitaya ni maleyshego interesa k estestvennym naukam, potomu chto mat tak i ne stala vrachom, no mechtaet o tom, chtoby vrachom stala doch. Lidiya v odinochestve khodit na tantsy i v kino, pritvoryayas, budto razvlekaetsya s podrugami, potomu chto otets nikogda ni s kem ne druzhil, no mechtaet o tom, chtoby doch byla dushoy kompanii. Odnako so vremenem malenkaya devochka vyrastaet v razdrazhennogo podrostka i nachinaet smutno dogadyvatsya, chto, pozhaluy, pora ponyat, chego khochet ona sama, i chto nelzya pozhertvovat svoey zhiznyu radi roditelskikh vozdushnykh zamkov. Otnosheniya v seme - dovolno izolirovannoy po lyubym merkam i voobshche strannoy v usloviyakh, gde zapret na mezhrasovye braki byl priznan protivozakonnym vsego let desyat nazad, - stroyatsya na umolchaniyakh. U vsekh vnutri tikho kuritsya yarost, i bessilie, i strakh, i otchayanie. Vse zaperty vnutri svoikh golov, no nikto nikomu nichego ne govorit. Umolchanie - tozhe lozh, dazhe esli ono zadumano vo spasenie. Dvoe vzroslykh i troe detey izo dnya v den umalchivayut o vazhnom. Roditeli podmenyayut realnost fantaziyami, vydayut zhelaemoe za deystvitelnoe. Deti stiskivayut zuby i molcha podygryvayut. Vzaimoponimanie bez slov poroy tozhe vozmozhno, no slishkom khrupko. I kogda devochka, izmuchennaya neobkhodimostyu godami lgat i govorit "da", kogda khochetsya zaorat "net", reshaet vyrvatsya iz etoy kletki, sluchaetsya to, chto sluchaetsya. "Vse, chego ya ne skazala" - istoriya o lzhi vo spasenie, kotoraya ne perestaet byt lozhyu. O tom, kak travmirovannye roditeli nevolno travmiruyut detey. O tom, chto roditeli sposobny sdelat so svoimi detmi iz lyubvi i luchshikh pobuzhdeniy. I o tom, nakonets, chto poroy molchanie ubivaet. Roman o bremeni byt pervym, o tyazhesti chuzhikh nadezhd, o blagikh namereniyakh, ot kotorykh mozhno ne vyzhit. The New York Times Book Review Krasivaya istoriya o nadezhdakh, pechali i disfunktsionalnosti v seme. The Boston Globe Masterskiy, emotsionalnyy i yarkiy debyut. Selesta Ing v tugoy syuzhetnyy kletok spletaet boleznennye temy: immigranty v Amerike, umolchanie v seme, kotoroe poroy opasnee lzhi, lyubov, zaglushennaya ambitsiyami. Tonkiy, dazhe utonchennyy roman. Opredelenno samyy yarkiy literaturnyy debyut goda. O Magazine Etot roman dostoin vnimaniya zhyuri Pulittserovskoy i Bukerovskiy premiy. Selesta Ing blestyashche risuet polotno semeynogo neponimaniya, ee roman - istoriya, kak roditeli sposobny unichtozhit svoikh detey iz lyubvi, prosto perelozhiv na nikh gruz svoikh ozhidaniy i nadezhd. Etu knigu nuzhno prochitat vsem, kto besprestanno tolkaet svoego rebenka vverkh, mechtaya ob uspekhe i slave dlya nego. The Guardian Deystvie v romane Selesty Ing skolzit plavno, tochno voda v nespeshnoy reke, no s samogo nachala ponyatno, chto pod etoy uyutnoy netoroplivostyu pryachetsya bezdna. U kazhdogo v etoy knige est tayny, kazhdyy predpochitaet molchat o samom vazhnom dlya sebya. S porazitelnym dlya stol yunoy debyutantki izoshchrennym masterstvom, Ing zatyagivaet chitatelya v omut, gde vse sekrety, vse molchanie perestanet imet znachenie. Los Angeles Review of Books Etot tonkiy i nezhnyy do prizrachnosti roman chem-to neulovimo napominaet "Milye kosti" E. Sibold. Marie Claire Mertsayushchaya, nemnogo tainstvennaya proza o bremeni nadezhd, o zhazhde tepla, o neponimanii lyubyashchikh lyudey. Ing zakhvatyvaet chitatelya s pervykh zhe stranits i vedet ego k razgadke tayny, bezzhalostno pogruzhaya ego v emotsionalnyy vodovorot. Huffington Post
