Один из влиятельнейших мыслителей XX века Морис Бланшо (1907—2003) утверждал, что художественный текст, единожды написанный, требует от автора: «Noli me legere» — не читай меня, не перечитывай, не оглядывайся, как Орфей на Эвридику. Бланшо не возвращался к своей прозе и никак ее не комментировал. За единственным исключением: в середине восьмидесятых годов он сопроводил послесловием-толкованием переиздание первых, написанных почти полвека назад новелл «Идиллия» и «Последнее слово», составивших цикл «Вековечная канитель». Так из амальгамы неискушенности и опыта сложился уникальный триптих, в котором странные, замкнутые на себя, герметичные притчи служат поводом для размышлений о литературе, предвещающей Освенцим и Гулаг.
Odin iz vliyatelneyshikh mysliteley XX veka Moris Blansho (19072003) utverzhdal, chto khudozhestvennyy tekst, edinozhdy napisannyy, trebuet ot avtora: Noli me legere ne chitay menya, ne perechityvay, ne oglyadyvaysya, kak Orfey na Evridiku. Blansho ne vozvrashchalsya k svoey proze i nikak ee ne kommentiroval. Za edinstvennym isklyucheniem: v seredine vosmidesyatykh godov on soprovodil poslesloviem-tolkovaniem pereizdanie pervykh, napisannykh pochti polveka nazad novell Idilliya i Poslednee slovo, sostavivshikh tsikl Vekovechnaya kanitel. Tak iz amalgamy neiskushennosti i opyta slozhilsya unikalnyy triptikh, v kotorom strannye, zamknutye na sebya, germetichnye pritchi sluzhat povodom dlya razmyshleniy o literature, predveshchayushchey Osventsim i Gulag.
Expected