«…Порою, когда в голову мне приходят необычные мысли, я думаю о том, что материнские дневники (а настоящая книга – это второй из трех томов ее записок) – это не просто автобиография, которую она так и не собралась писать (а поступи она так, то автобиография ее была бы, вероятно, произведением высоколитературным и фрагментарным, в чем-то сродни «Самосознанию» Джона Апдайка, которым она восхищалась), а замечательный автобиографический роман, сочинять который она никогда и не собиралась. Если развивать мою фантазию согласно традиционной траектории, то первый том дневников, «Заново рожденная», окажется романом воспитания – ее «Будденброками» (вспоминая монументальное произведение Манна) или, на более камерной ноте, ее «Мартином Иденом» (прочитанный ею в юности роман Джека Лондона, о котором моя мать с нежностью отзывалась до конца жизни). Этот второй том, который, позаимствовав фразу из дневников, я назвал «Сознание, прикованное к плоти», стал бы романом о деятельной, успешной зрелости. О третьем и последнем томе я пока умолчу…»
Poroyu, kogda v golovu mne prikhodyat neobychnye mysli, ya dumayu o tom, chto materinskie dnevniki (a nastoyashchaya kniga eto vtoroy iz trekh tomov ee zapisok) eto ne prosto avtobiografiya, kotoruyu ona tak i ne sobralas pisat (a postupi ona tak, to avtobiografiya ee byla by, veroyatno, proizvedeniem vysokoliteraturnym i fragmentarnym, v chem-to srodni Samosoznaniyu Dzhona Apdayka, kotorym ona voskhishchalas), a zamechatelnyy avtobiograficheskiy roman, sochinyat kotoryy ona nikogda i ne sobiralas. Esli razvivat moyu fantaziyu soglasno traditsionnoy traektorii, to pervyy tom dnevnikov, Zanovo rozhdennaya, okazhetsya romanom vospitaniya ee Buddenbrokami (vspominaya monumentalnoe proizvedenie Manna) ili, na bolee kamernoy note, ee Martinom Idenom (prochitannyy eyu v yunosti roman Dzheka Londona, o kotorom moya mat s nezhnostyu otzyvalas do kontsa zhizni). Etot vtoroy tom, kotoryy, pozaimstvovav frazu iz dnevnikov, ya nazval Soznanie, prikovannoe k ploti, stal by romanom o deyatelnoy, uspeshnoy zrelosti. O tretem i poslednem tome ya poka umolchu
"Sometimes, when in my head I get unusual thoughts, I think that the maternity diary (a real book is the second of three volumes of its notes) is not just the autobiography she never got to write (and do it so that autobiography it would probably work vysokotemperaturnyi and fragmented, something akin to "Consciousness" by John Updike, whom she admired), and a remarkable autobiographical novel, writing that she never intended. If you develop my imagination according to the traditional path, the first volume of diaries, "born-Again", be a bildungsroman – it is a "Buddenbrooks" (remembering the monumental work of the manna) or, on a more intimate note, its "Martin Eden" (read it in my youth a novel by Jack London, about which my mother fondly spoke of the end of life). This second volume, which, borrowing a phrase from the diaries, I have called "Consciousness, chained to the flesh," would be a novel about an active, successful maturity."
David Riff
Expected