Раз вечером, когда солнце так красиво закатывалось, из-за кустов поднялась целая стая чудных, больших птиц; утёнок сроду не видал таких красавцев: все они были белы как снег, с длинными, гибкими шеями! То были лебеди. Они испустили какой-то странный крик, взмахнули великолепными, большими крыльями и полетели с холодных лугов в тёплые края, за синее море. Они поднялись высоко-высоко, а бедного гадкого утёнка охватило какое-то смутное волнение. Он завертелся в воде, как волчок, вытянул шею и тоже испустил такой громкий и странный крик, что и сам испугался.Чудные птицы не шли у него из головы, и когда они окончательно скрылись из виду, он нырнул на самое дно, вынырнул опять и был словно вне себя. Утёнок не знал, как зовут этих птиц и куда они летели, но полюбил их, как не любил до сих пор никого.Для детей младшего школьного возраста.
Raz vecherom, kogda solntse tak krasivo zakatyvalos, iz-za kustov podnyalas tselaya staya chudnykh, bolshikh ptits; utyenok srodu ne vidal takikh krasavtsev: vse oni byli bely kak sneg, s dlinnymi, gibkimi sheyami! To byli lebedi. Oni ispustili kakoy-to strannyy krik, vzmakhnuli velikolepnymi, bolshimi krylyami i poleteli s kholodnykh lugov v tyeplye kraya, za sinee more. Oni podnyalis vysoko-vysoko, a bednogo gadkogo utyenka okhvatilo kakoe-to smutnoe volnenie. On zavertelsya v vode, kak volchok, vytyanul sheyu i tozhe ispustil takoy gromkiy i strannyy krik, chto i sam ispugalsya.CHudnye ptitsy ne shli u nego iz golovy, i kogda oni okonchatelno skrylis iz vidu, on nyrnul na samoe dno, vynyrnul opyat i byl slovno vne sebya. Utyenok ne znal, kak zovut etikh ptits i kuda oni leteli, no polyubil ikh, kak ne lyubil do sikh por nikogo.Dlya detey mladshego shkolnogo vozrasta.
