В дореволюционных либеральных, а затем и в советских стереотипах император Николай I представлялся исключительно как душитель свободы, грубый солдафон «Николай Палкин», «жандарм Европы», гонитель декабристов, польских патриотов, вольнодумцев и Пушкина, враг технического прогресса. Многие же современники считали его чуть ли не идеальным государем, бесстрашным офицером, тонким и умелым политиком, кодификатором, реформатором, выстроившим устойчивую вертикаль власти, четко работающий бюрократический аппарат, во главе которого стоял сам Николай, работавший круглосуточно без выходных. Именно он, единственный из российских царей, с полным основанием мог о себе сказать: «Государство — это я». На большом документальном материале и свидетельствах современников автор разбирается в особенностях этой противоречивой фигуры российской истории и его эпохи.
V dorevolyutsionnykh liberalnykh, a zatem i v sovetskikh stereotipakh imperator Nikolay I predstavlyalsya isklyuchitelno kak dushitel svobody, grubyy soldafon Nikolay Palkin, zhandarm Evropy, gonitel dekabristov, polskikh patriotov, volnodumtsev i Pushkina, vrag tekhnicheskogo progressa. Mnogie zhe sovremenniki schitali ego chut li ne idealnym gosudarem, besstrashnym ofitserom, tonkim i umelym politikom, kodifikatorom, reformatorom, vystroivshim ustoychivuyu vertikal vlasti, chetko rabotayushchiy byurokraticheskiy apparat, vo glave kotorogo stoyal sam Nikolay, rabotavshiy kruglosutochno bez vykhodnykh. Imenno on, edinstvennyy iz rossiyskikh tsarey, s polnym osnovaniem mog o sebe skazat: Gosudarstvo eto ya. Na bolshom dokumentalnom materiale i svidetelstvakh sovremennikov avtor razbiraetsya v osobennostyakh etoy protivorechivoy figury rossiyskoy istorii i ego epokhi.
Expected