Цикл лекций о знаменитом романе Сервантеса «Дон Кихот», прочитанный крупнейшим русско-американским писателем ХХ века Владимиром Набоковым в Гарвардском университете в 1952 году и изданный посмертно отдельной книгой в 1983-м, дополняет его известные лекционные курсы по русской и зарубежной литературе для студентов колледжа Уэлсли и Корнеллского университета. Проницательный, дотошный и вызывающе необъективный исследователь, всегда с удовольствием оспаривавший общепринятые мнения и избитые истины, Набоков виртуозно ниспровергает (и вместе с тем убедительно подтверждает) культурную репутацию Дон Кихота – «рыцаря печального образа», сложившуюся за четыре с половиной столетия. В его трактовке произведение Сервантеса – это «грубая старая книжка», полная «безжалостной испанской жестокости», а ее заглавный герой – не только жертва издевок и унижений со стороны враждебного мира, но и мишень для скрытой читательской насмешки. При этом, по мысли Набокова, в восприятии последующих поколений Дон Кихот перерос роль жалкого, беспомощного шута, изначально отведенную ему автором, и стал символом возвышенного и святого безумия, олицетворением благородного одиночества, бескорыстной доблести и истинного гуманизма, сама же книга превратилась в «благонравный и причудливый миф» о соотношении видимости и реальности.
TSikl lektsiy o znamenitom romane Servantesa Don Kikhot, prochitannyy krupneyshim russko-amerikanskim pisatelem KHKH veka Vladimirom Nabokovym v Garvardskom universitete v 1952 godu i izdannyy posmertno otdelnoy knigoy v 1983-m, dopolnyaet ego izvestnye lektsionnye kursy po russkoy i zarubezhnoy literature dlya studentov kolledzha Uelsli i Kornellskogo universiteta. Pronitsatelnyy, dotoshnyy i vyzyvayushche neobektivnyy issledovatel, vsegda s udovolstviem osparivavshiy obshcheprinyatye mneniya i izbitye istiny, Nabokov virtuozno nisprovergaet (i vmeste s tem ubeditelno podtverzhdaet) kulturnuyu reputatsiyu Don Kikhota rytsarya pechalnogo obraza, slozhivshuyusya za chetyre s polovinoy stoletiya. V ego traktovke proizvedenie Servantesa eto grubaya staraya knizhka, polnaya bezzhalostnoy ispanskoy zhestokosti, a ee zaglavnyy geroy ne tolko zhertva izdevok i unizheniy so storony vrazhdebnogo mira, no i mishen dlya skrytoy chitatelskoy nasmeshki. Pri etom, po mysli Nabokova, v vospriyatii posleduyushchikh pokoleniy Don Kikhot pereros rol zhalkogo, bespomoshchnogo shuta, iznachalno otvedennuyu emu avtorom, i stal simvolom vozvyshennogo i svyatogo bezumiya, olitsetvoreniem blagorodnogo odinochestva, beskorystnoy doblesti i istinnogo gumanizma, sama zhe kniga prevratilas v blagonravnyy i prichudlivyy mif o sootnoshenii vidimosti i realnosti.
Expected