Ольгу Токарчук можно назвать одним из самых любимых авторов современного польского читателя — как элитарного, так и достаточно широкого. Новый ее роман «Последние истории» (2004) демонстрирует почерк не просто талантливой молодой писательницы, одной из главных надежд «молодой прозы 1990-х годов», но зрелого прозаика. Три женских мира, открывающиеся читателю в трех главах-повестях, объединены не столько родством героинь, сколько одной универсальной проблемой: переживанием смерти — далекой и близкой, чужой и собственной. Но это также книга о потребности в любви и свободе, о долге и чувстве вины, о чуждости близких людей и повседневном драматизме существования, о незаметной и неумолимой повторяемости моделей судьбы.
Olgu Tokarchuk mozhno nazvat odnim iz samykh lyubimykh avtorov sovremennogo polskogo chitatelya kak elitarnogo, tak i dostatochno shirokogo. Novyy ee roman Poslednie istorii (2004) demonstriruet pocherk ne prosto talantlivoy molodoy pisatelnitsy, odnoy iz glavnykh nadezhd molodoy prozy 1990-kh godov, no zrelogo prozaika. Tri zhenskikh mira, otkryvayushchiesya chitatelyu v trekh glavakh-povestyakh, obedineny ne stolko rodstvom geroin, skolko odnoy universalnoy problemoy: perezhivaniem smerti dalekoy i blizkoy, chuzhoy i sobstvennoy. No eto takzhe kniga o potrebnosti v lyubvi i svobode, o dolge i chuvstve viny, o chuzhdosti blizkikh lyudey i povsednevnom dramatizme sushchestvovaniya, o nezametnoy i neumolimoy povtoryaemosti modeley sudby.
Olga Tokarchuk is one of the most beloved authors of modern Polish reader — as an elite, and wide enough. Her new novel, "the Last story" (2004) demonstrates the handwriting is not just a talented young writer, one of the main hopes of the "young prose of the 1990-ies", but the Mature novelist. Three women in the world, revealed to the reader in three chapters-stories, United not so much by the relationship of the characters, how much one universal problem: the death experience — distant and close, strange and private. But it is also a book about the need for love and freedom, of duty and guilt, alienation of loved ones and everyday drama of existence, invisible and relentless repetition of the patterns of fate.
Expected