В книгу Ираклия Андроникова "Всё живо…" вошли его неповторимые устные рассказы, поразительно запечатлевшие время. Это истории в лицах, увиденные своими глазами, где автор и рассказчик совместились в одном человеке. Вторая часть книги — штрихи к портретам замечательных людей прошлого века, имена которых — история нашей культуры. И третья — рассказы о Лермонтове, которому Андроников посвятил жизнь. "Колдун, чародей, чудотворец, кудесник. – Писал о нем Корней Чуковский. – За всю свою долгую жизнь я не встречал ни одного человека, который был бы хоть отдаленно похож на него. Из разных литературных преданий мы знаем, что в старину существовали подобные мастера и искусники. Но их мастерство не идет ни в какое сравнение с тем, каким обладает Ираклий Андроников. Дело в том, что, едва только он войдет в вашу комнату, вместе с ним шумной и пестрой гурьбой войдут и Маршак, и Качалов, и Фадеев, и Симонов, и Отто Юльевич Шмидт, и Тынянов, и Пастернак, и Всеволод Иванов, и Тарле…"
V knigu Irakliya Andronikova "Vsye zhivo" voshli ego nepovtorimye ustnye rasskazy, porazitelno zapechatlevshie vremya. Eto istorii v litsakh, uvidennye svoimi glazami, gde avtor i rasskazchik sovmestilis v odnom cheloveke. Vtoraya chast knigi shtrikhi k portretam zamechatelnykh lyudey proshlogo veka, imena kotorykh istoriya nashey kultury. I tretya rasskazy o Lermontove, kotoromu Andronikov posvyatil zhizn. "Koldun, charodey, chudotvorets, kudesnik. Pisal o nem Korney CHukovskiy. Za vsyu svoyu dolguyu zhizn ya ne vstrechal ni odnogo cheloveka, kotoryy byl by khot otdalenno pokhozh na nego. Iz raznykh literaturnykh predaniy my znaem, chto v starinu sushchestvovali podobnye mastera i iskusniki. No ikh masterstvo ne idet ni v kakoe sravnenie s tem, kakim obladaet Irakliy Andronikov. Delo v tom, chto, edva tolko on voydet v vashu komnatu, vmeste s nim shumnoy i pestroy gurboy voydut i Marshak, i Kachalov, i Fadeev, i Simonov, i Otto YUlevich SHmidt, i Tynyanov, i Pasternak, i Vsevolod Ivanov, i Tarle"
Expected