"Когда все дружным хором говорят "да", я говорю — "нет". Таким уж уродился", — писал о себе Жоржи Амаду и вряд ли кривил душой. Кто лжет, тот не может быть свободным, а именно этим качеством — собственной свободой — бразильский эпикуреец дорожил больше всего. У него было множество титулов и званий, но самое главное звучало так: "литературный Пеле". И это в Бразилии высшая награда.Жоржи Амаду написал около 30 романов, которые были переведены на 50 языков. По его книгам поставлено более 30 фильмов, и даже популярные во всем мире бразильские сериалы начинались тоже с его героев."Лавкой чудес" назвал Амаду один из самых значительных своих романов, "лавкой чудес" была и вся его жизнь. Роман написан в жанре магического реализма, и появился он раньше самого известного произведения в этом жанре — "Сто лет одиночества" Габриэля Гарсиа Маркеса.
"Kogda vse druzhnym khorom govoryat "da", ya govoryu "net". Takim uzh urodilsya", pisal o sebe ZHorzhi Amadu i vryad li krivil dushoy. Kto lzhet, tot ne mozhet byt svobodnym, a imenno etim kachestvom sobstvennoy svobodoy brazilskiy epikureets dorozhil bolshe vsego. U nego bylo mnozhestvo titulov i zvaniy, no samoe glavnoe zvuchalo tak: "literaturnyy Pele". I eto v Brazilii vysshaya nagrada.ZHorzhi Amadu napisal okolo 30 romanov, kotorye byli perevedeny na 50 yazykov. Po ego knigam postavleno bolee 30 filmov, i dazhe populyarnye vo vsem mire brazilskie serialy nachinalis tozhe s ego geroev."Lavkoy chudes" nazval Amadu odin iz samykh znachitelnykh svoikh romanov, "lavkoy chudes" byla i vsya ego zhizn. Roman napisan v zhanre magicheskogo realizma, i poyavilsya on ranshe samogo izvestnogo proizvedeniya v etom zhanre "Sto let odinochestva" Gabrielya Garsia Markesa.
