Писатели, поэты, драматурги, пожалуй, как никто из людей искусства, по-мужски решительно и по-солдатски храбро шагнули в войну. Из студенческих аудиторий, из редакций журналов и издательств, из московских квартир и глухих деревень, с заводов и из колхозов — поодиночке, отделениями, взводами, ротами — на фронт, в пекло. Среди них были уже сложившиеся мастера слова, такие как Константин Симонов и Алексей Сурков, были и малоизвестные, публиковавшиеся разве что в дивизионных малотиражках и армейских газетах, такие как Сергей Орлов и Василий Субботин, были и совсем неизвестные, кто напишет свои шедевры спустя годы, такие как Юрий Белаш. Такой книги ещё не было. Уникальность «Писательской роты» ещё и в том, что её можно без конца дописывать и пополнять.
Pisateli, poety, dramaturgi, pozhaluy, kak nikto iz lyudey iskusstva, po-muzhski reshitelno i po-soldatski khrabro shagnuli v voynu. Iz studencheskikh auditoriy, iz redaktsiy zhurnalov i izdatelstv, iz moskovskikh kvartir i glukhikh dereven, s zavodov i iz kolkhozov poodinochke, otdeleniyami, vzvodami, rotami na front, v peklo. Sredi nikh byli uzhe slozhivshiesya mastera slova, takie kak Konstantin Simonov i Aleksey Surkov, byli i maloizvestnye, publikovavshiesya razve chto v divizionnykh malotirazhkakh i armeyskikh gazetakh, takie kak Sergey Orlov i Vasiliy Subbotin, byli i sovsem neizvestnye, kto napishet svoi shedevry spustya gody, takie kak YUriy Belash. Takoy knigi eshchye ne bylo. Unikalnost Pisatelskoy roty eshchye i v tom, chto eye mozhno bez kontsa dopisyvat i popolnyat.
