Это - чудесная детская книга о моём дедушке, которая ему бы очень понравилась.
Бел Кауфман,
внучка Шолом-Алейхема
Как же он стал писателем?
Писательница Эрика Силверман, с детства очарованная миром историй Шолом-Алейхема, написала для детей историю о нём самом.
Шолом-Алейхем как никто другой знал тяжёлую жизнь и страдания своего народа и всё же в любой ситуации умел разглядеть смешную сторону.
Действие произведений Шолом-Алейхема обычно разворачивается в "местечках" - небольших еврейских сельских поселениях в России и других областях Восточной Европы XIX века.
Закон запрещал российским евреям жить за пределами обнищавших территорий, которые входили в так называемую "черту оседлости", селиться в крупных городах, владеть землёй, становиться врачами и юристами. Мало кому из еврейских детей дозволялось учиться в русских школах и университетах.
Шолом-Алейхем верил, что смех - лучшее лекарство, помогающее переносить трудности, и заставлял читателей смеяться над самими собой и своими несчастьями.
В конце XIX и начале XX века его рассказы читали вслух в еврейских домах по всему миру - он стал настоящим героем своего народа.
Eto - chudesnaya detskaya kniga o moyem dedushke, kotoraya emu by ochen ponravilas. Bel Kaufman, vnuchka SHolom-Aleykhema Kak zhe on stal pisatelem? Pisatelnitsa Erika Silverman, s detstva ocharovannaya mirom istoriy SHolom-Aleykhema, napisala dlya detey istoriyu o nyem samom. SHolom-Aleykhem kak nikto drugoy znal tyazhyeluyu zhizn i stradaniya svoego naroda i vsye zhe v lyuboy situatsii umel razglyadet smeshnuyu storonu. Deystvie proizvedeniy SHolom-Aleykhema obychno razvorachivaetsya v "mestechkakh" - nebolshikh evreyskikh selskikh poseleniyakh v Rossii i drugikh oblastyakh Vostochnoy Evropy XIX veka. Zakon zapreshchal rossiyskim evreyam zhit za predelami obnishchavshikh territoriy, kotorye vkhodili v tak nazyvaemuyu "chertu osedlosti", selitsya v krupnykh gorodakh, vladet zemlyey, stanovitsya vrachami i yuristami. Malo komu iz evreyskikh detey dozvolyalos uchitsya v russkikh shkolakh i universitetakh. SHolom-Aleykhem veril, chto smekh - luchshee lekarstvo, pomogayushchee perenosit trudnosti, i zastavlyal chitateley smeyatsya nad samimi soboy i svoimi neschastyami. V kontse XIX i nachale XX veka ego rasskazy chitali vslukh v evreyskikh domakh po vsemu miru - on stal nastoyashchim geroem svoego naroda.
