Из множества «новых людей», которых породило поле антропологических экспериментов современности, выжил только экономический человек… Этого достаточно, чтобы превратить этот тип, его происхождение и обстоятельства его формирования и развития в предмет исторического анализа. В исследовании Йозефа Фогля рассматриваются разнообразные взаимосвязи между экономикой, политической теорией, антропологией, с одной стороны, и литературой и эстетикой — с другой, в нем проводится линия от барокко до Просвещения и романтизма и далее вплоть до первых десятилетий XIX века. Речь идет о поэтологии знания, обращающейся как к дискурсивным стратегиям экономической науки, так и к экономическому наполнению литературных форм, к взаимосвязи экономического текста и текстуальной экономики. Вместе они создают ту сцену, на которой отныне царит «homo oeconomicus»: как экземпляр, вознамерившийся стать не чем иным, как человеком вообще.
Iz mnozhestva novykh lyudey, kotorykh porodilo pole antropologicheskikh eksperimentov sovremennosti, vyzhil tolko ekonomicheskiy chelovek Etogo dostatochno, chtoby prevratit etot tip, ego proiskhozhdenie i obstoyatelstva ego formirovaniya i razvitiya v predmet istoricheskogo analiza. V issledovanii Yozefa Foglya rassmatrivayutsya raznoobraznye vzaimosvyazi mezhdu ekonomikoy, politicheskoy teoriey, antropologiey, s odnoy storony, i literaturoy i estetikoy s drugoy, v nem provoditsya liniya ot barokko do Prosveshcheniya i romantizma i dalee vplot do pervykh desyatiletiy XIX veka. Rech idet o poetologii znaniya, obrashchayushcheysya kak k diskursivnym strategiyam ekonomicheskoy nauki, tak i k ekonomicheskomu napolneniyu literaturnykh form, k vzaimosvyazi ekonomicheskogo teksta i tekstualnoy ekonomiki. Vmeste oni sozdayut tu stsenu, na kotoroy otnyne tsarit homo oeconomicus: kak ekzemplyar, voznamerivshiysya stat ne chem inym, kak chelovekom voobshche.
