Когда в стране произошла трагедия, “асон”, когда разрушены города и не хватает маленьких желтых таблеток, помогающих от изнурительной "радужной болезни” с ее постоянной головной болью, когда страна впервые проиграла войну на своей территории, когда никто не может оказать ей помощь, как ни старается, когда, наконец, в любой момент может приползти из пустыни “буша-вэ-хирпа” – “стыд-и-позор”, слоистая буря, обдирающая кожу и вызывающая у человека стыд за собственное существование на земле, – кому может быть дело до собак и попугаев, кошек и фалабелл, верблюдов и бершевских гребнепалых ящериц? Никому – если бы кошка не подходила к тебе, не смотрела бы тебе в глаза радужными глазами и не говорила: “Голова, болит голова”. Это асон, пятый его признак – животные Израиля заговорили. Они не стали, как в сказках, умными, рациональными, просвещенными (или стали?) – они просто могут сказать: “Голова, болит голова” или “Я тебя не люблю”, – и это меняет все. Автор романа “Все, способные дышать дыхание”, писатель Линор Горалик, говорит, что главным героем ее книги следует считать эмпатию. Если это правда, то асон готовит эмпатии испытания, которые могут оказаться ей не по силам.
Kogda v strane proizoshla tragediya, ason, kogda razrusheny goroda i ne khvataet malenkikh zheltykh tabletok, pomogayushchikh ot iznuritelnoy "raduzhnoy bolezni s ee postoyannoy golovnoy bolyu, kogda strana vpervye proigrala voynu na svoey territorii, kogda nikto ne mozhet okazat ey pomoshch, kak ni staraetsya, kogda, nakonets, v lyuboy moment mozhet pripolzti iz pustyni busha-ve-khirpa styd-i-pozor, sloistaya burya, obdirayushchaya kozhu i vyzyvayushchaya u cheloveka styd za sobstvennoe sushchestvovanie na zemle, komu mozhet byt delo do sobak i popugaev, koshek i falabell, verblyudov i bershevskikh grebnepalykh yashcherits? Nikomu esli by koshka ne podkhodila k tebe, ne smotrela by tebe v glaza raduzhnymi glazami i ne govorila: Golova, bolit golova. Eto ason, pyatyy ego priznak zhivotnye Izrailya zagovorili. Oni ne stali, kak v skazkakh, umnymi, ratsionalnymi, prosveshchennymi (ili stali?) oni prosto mogut skazat: Golova, bolit golova ili YA tebya ne lyublyu, i eto menyaet vse. Avtor romana Vse, sposobnye dyshat dykhanie, pisatel Linor Goralik, govorit, chto glavnym geroem ee knigi sleduet schitat empatiyu. Esli eto pravda, to ason gotovit empatii ispytaniya, kotorye mogut okazatsya ey ne po silam.
Expected