Владимир Кантор, доктор философских наук, ординарный профессор НИУ-ВШЭ, заведующий Международной лабораторией исследований русско-европейского интеллектуального диалога Национального исследовательского университета "Высшая школа экономики" (НИУ-ВШЭ), главный редактор журнала "Философические письма", в своей книге пытается уйти от националистического пафоса в анализе творчества великого писателя, показывая сложность его бытия в мире, ту сложность, которая и сделала его великим писателем. Перверсная нелюбовь Достоевского к Западу скрывала страсть и обожание западноевропейских гениев - Шекспира, Шиллера, Бальзака, а под копией "Сикстинской мадонны" Рафаэля он работал последние годы, под ней и скончался. Эти гении были его духоводителями, не говоря уже о постоянно читаемой им книге - Евангелии, пришедшем в Россию из Европы. Такой двуединый состав его внутреннего мира требует отчетливой артикуляции. Что и попытался сделать автор.
Vladimir Kantor, doktor filosofskikh nauk, ordinarnyy professor NIU-VSHE, zaveduyushchiy Mezhdunarodnoy laboratoriey issledovaniy russko-evropeyskogo intellektualnogo dialoga Natsionalnogo issledovatelskogo universiteta "Vysshaya shkola ekonomiki" (NIU-VSHE), glavnyy redaktor zhurnala "Filosoficheskie pisma", v svoey knige pytaetsya uyti ot natsionalisticheskogo pafosa v analize tvorchestva velikogo pisatelya, pokazyvaya slozhnost ego bytiya v mire, tu slozhnost, kotoraya i sdelala ego velikim pisatelem. Perversnaya nelyubov Dostoevskogo k Zapadu skryvala strast i obozhanie zapadnoevropeyskikh geniev - SHekspira, SHillera, Balzaka, a pod kopiey "Sikstinskoy madonny" Rafaelya on rabotal poslednie gody, pod ney i skonchalsya. Eti genii byli ego dukhovoditelyami, ne govorya uzhe o postoyanno chitaemoy im knige - Evangelii, prishedshem v Rossiyu iz Evropy. Takoy dvuedinyy sostav ego vnutrennego mira trebuet otchetlivoy artikulyatsii. CHto i popytalsya sdelat avtor.
