История российской благотворительности была прервана революцией 1917 года и на многие десятилетия предана забвению. Между тем, свершение "малых дел" милосердия было когда-то частью жизненного уклада, объединявшей все российское общество. В создании всевозможных благотворительных заведений - детских приютов, богаделен, домов трудолюбия, попечительств о бедных - участвовали, по мере своих возможностей, представители аристократии и чиновничества, купечества и духовенства, разночинной интеллигенции, пролетариата и крестьянства. Заботу о нуждающихся разделяли все народы, населявшие Россию: русские и поляки, татары и немцы, православные и католики, иудеи и мусульмане. Миллионное пожертвование и скромный взнос в несколько копеек в равной мере выражали общую для россиян готовность делиться своим достатком с неимущими.Благотворительность была не только делом нравственного долга, но и символом общественного положения, высокой деловой репутации. Сегодня российская благотворительность возрождается. Мы видим замечательные примеры благотворительной деятельности крупных предпринимателей и корпораций. Но пока нам не хватает той широкой общественной благотворительности, которая существовала в дореволюционной России. Сострадание не преподают в школе, но это то, что мы можем противопоставить холодному равнодушию чиновника или безжалостному обогащению бизнесмена. Сострадание рождается из попыток найти смысл нашей жизни. Сострадание - это личный акт, из которого рождается благотворительность.Эта книга, посвященная прошлому Санкт-Петербурга, обращена к современникам. Книга издана Фондом имени Д.С. Лихачева с участием ИИФ "Лики России".
Istoriya rossiyskoy blagotvoritelnosti byla prervana revolyutsiey 1917 goda i na mnogie desyatiletiya predana zabveniyu. Mezhdu tem, svershenie "malykh del" miloserdiya bylo kogda-to chastyu zhiznennogo uklada, obedinyavshey vse rossiyskoe obshchestvo. V sozdanii vsevozmozhnykh blagotvoritelnykh zavedeniy - detskikh priyutov, bogadelen, domov trudolyubiya, popechitelstv o bednykh - uchastvovali, po mere svoikh vozmozhnostey, predstaviteli aristokratii i chinovnichestva, kupechestva i dukhovenstva, raznochinnoy intelligentsii, proletariata i krestyanstva. Zabotu o nuzhdayushchikhsya razdelyali vse narody, naselyavshie Rossiyu: russkie i polyaki, tatary i nemtsy, pravoslavnye i katoliki, iudei i musulmane. Millionnoe pozhertvovanie i skromnyy vznos v neskolko kopeek v ravnoy mere vyrazhali obshchuyu dlya rossiyan gotovnost delitsya svoim dostatkom s neimushchimi.Blagotvoritelnost byla ne tolko delom nravstvennogo dolga, no i simvolom obshchestvennogo polozheniya, vysokoy delovoy reputatsii. Segodnya rossiyskaya blagotvoritelnost vozrozhdaetsya. My vidim zamechatelnye primery blagotvoritelnoy deyatelnosti krupnykh predprinimateley i korporatsiy. No poka nam ne khvataet toy shirokoy obshchestvennoy blagotvoritelnosti, kotoraya sushchestvovala v dorevolyutsionnoy Rossii. Sostradanie ne prepodayut v shkole, no eto to, chto my mozhem protivopostavit kholodnomu ravnodushiyu chinovnika ili bezzhalostnomu obogashcheniyu biznesmena. Sostradanie rozhdaetsya iz popytok nayti smysl nashey zhizni. Sostradanie - eto lichnyy akt, iz kotorogo rozhdaetsya blagotvoritelnost.Eta kniga, posvyashchennaya proshlomu Sankt-Peterburga, obrashchena k sovremennikam. Kniga izdana Fondom imeni D.S. Likhacheva s uchastiem IIF "Liki Rossii".
The history of Russian charity was interrupted by the revolution of 1917 and for many decades is forgotten. Meanwhile, the accomplishment of "small deeds" of charity was once a way of life, uniting all Russian society. In the creation of various charitable institutions, orphanages, almshouses, homes for the homeless, care for the poor – was, as its possibilities, representatives of the aristocracy and the bureaucracy, the merchants and the clergy, raznochintsy intelligentsia, the proletariat and the peasantry. Care for the needy shared by all peoples living in Russia: Russians and poles, Tatars and Germans, Orthodox and Catholics, Jews and Muslims. Million donation and a modest fee of a few cents in equal measure expressed in common for the Russians willingness to share his wealth with the poor.
