… Даниэль Орлов в Долгой ноте - безошибочно хроникален. Причем, что в прямом, что в переносном смысле. Что смыслово, что эстетически. Сюжетов в книге, выстроенной, словно спираль, мир за миром, несколько. Будто в раковине, подобно Галактике, в романе текут друг за другом наслоения из поколений и кочеванья от острова к городу, и обратно. Долгая нота - это китайский шар в шаре, где через путь от великого к малому сотворяется человеческая судьба.Это – просто история нескольких, связанных между собою судеб? Или – история жизни северного острова? Каждый из нас – остров. Значит, это история о каждом или о всякой семье, или о любом периоде ее жизни? Похоже на то. Подобно тому. Все, что вверху, подобно тому, что внизу – это еще Гермес Трисмегист говорил, т.е. Гермес Трижды Мудрый. А ему стоит поверить, все-таки это слова, выдержавшие долгие тысячелетия. Долгую ноту.Юлия Милович-Шералиева Зензивер
Daniel Orlov v Dolgoy note - bezoshibochno khronikalen. Prichem, chto v pryamom, chto v perenosnom smysle. CHto smyslovo, chto esteticheski. Syuzhetov v knige, vystroennoy, slovno spiral, mir za mirom, neskolko. Budto v rakovine, podobno Galaktike, v romane tekut drug za drugom nasloeniya iz pokoleniy i kochevanya ot ostrova k gorodu, i obratno. Dolgaya nota - eto kitayskiy shar v share, gde cherez put ot velikogo k malomu sotvoryaetsya chelovecheskaya sudba.Eto prosto istoriya neskolkikh, svyazannykh mezhdu soboyu sudeb? Ili istoriya zhizni severnogo ostrova? Kazhdyy iz nas ostrov. Znachit, eto istoriya o kazhdom ili o vsyakoy seme, ili o lyubom periode ee zhizni? Pokhozhe na to. Podobno tomu. Vse, chto vverkhu, podobno tomu, chto vnizu eto eshche Germes Trismegist govoril, t.e. Germes Trizhdy Mudryy. A emu stoit poverit, vse-taki eto slova, vyderzhavshie dolgie tysyacheletiya. Dolguyu notu.YUliya Milovich-SHeralieva Zenziver
Expected