Эта книга о хрупких вещах: о ломкой старости, о робком детстве, о соседках по подъезду, которые вдруг пропадают с лавочки, о дымной церкви на последнем этаже больницы, о плацкартном вагоне, в котором всю ночь громко храпела женщина, о потерявшихся письмах из Мариуполя, о красной смородине, которая кровоточит, если ее неаккуратно сорвать с ветки, о мире, подсмотренном из-под козырька новенькой бейсболки USA California. Четыре причины купить 1Обладатель Гран-при премии «Рукопись года 2020». 2Юрий Каракур — известный сетевой автор, аудитория которого исчисляется десятками тысяч читателей. 3Роман в рассказах для аудитории Наринэ Абгарян и Людмилы Петрушевской. 4«Это роман про уходящее, ушедшее и невозвратимое. Про хрупкое, как фарфор. Про исчезающее, истончающееся, расплывающееся, теряющееся, забывающееся. Про мальчика и его бабушку, безгрешных, как всякий Адам и Ева, любивших друг друга, словно смерти нет, а есть только сад — рай в три сотки, с огурцами и картошкой, тяпками и колорадским жуком, красной смородиной и белым наливом, — недалеко от дома, под горку, сорок минут ходу». Татьяна Никитична Толстая
Eta kniga o khrupkikh veshchakh: o lomkoy starosti, o robkom detstve, o sosedkakh po podezdu, kotorye vdrug propadayut s lavochki, o dymnoy tserkvi na poslednem etazhe bolnitsy, o platskartnom vagone, v kotorom vsyu noch gromko khrapela zhenshchina, o poteryavshikhsya pismakh iz Mariupolya, o krasnoy smorodine, kotoraya krovotochit, esli ee neakkuratno sorvat s vetki, o mire, podsmotrennom iz-pod kozyrka novenkoy beysbolki USA California. CHetyre prichiny kupit 1Obladatel Gran-pri premii Rukopis goda 2020. 2YUriy Karakur izvestnyy setevoy avtor, auditoriya kotorogo ischislyaetsya desyatkami tysyach chitateley. 3Roman v rasskazakh dlya auditorii Narine Abgaryan i Lyudmily Petrushevskoy. 4Eto roman pro ukhodyashchee, ushedshee i nevozvratimoe. Pro khrupkoe, kak farfor. Pro ischezayushchee, istonchayushcheesya, rasplyvayushcheesya, teryayushcheesya, zabyvayushcheesya. Pro malchika i ego babushku, bezgreshnykh, kak vsyakiy Adam i Eva, lyubivshikh drug druga, slovno smerti net, a est tolko sad ray v tri sotki, s ogurtsami i kartoshkoy, tyapkami i koloradskim zhukom, krasnoy smorodinoy i belym nalivom, nedaleko ot doma, pod gorku, sorok minut khodu. Tatyana Nikitichna Tolstaya
