Во вселенной Владислава Крапивина чудо и фантастика действуют на равных правах. Космические суперкрейсеры дальней разведки соседствуют здесь с мальчишками, летающими над миром, как ветерки, ведьмы уживаются с роботами, а школьники выбирают себе в друзья очень умного мальчика-роботенка. Сама вселенная у Крапивина не просто необозримое пространство со звездными галактиками-морями и планетами-островами в них — это необъятный кристалл, число граней которого бесконечно и на каждой грани свой мир, похожий на соседний и непохожий. На одной грани это Земля, на которой живем мы с вами. На соседней грани — планета, практически от нашей неотличимая, только все здесь вывернуто наизнанку. Потому что те, кто велит, — твари непонятной природы, не имеющие даже собственной оболочки, а вселяющиеся в манекены и статуи, — подчинили ее себе ради некой безумной цели. «Когда люди становятся равнодушными, ленивыми или слишком сытыми, когда им наплевать на свою планету, появляются те, кто велит. И кое-кто из людей не против: так спокойнее и проще…» — говорит в романе «Голубятня на желтой поляне» один из героев. И похоже, эта простая истина еще долго не потеряет смысла ни в мире-близнеце из романа, ни в нашем мире. Цикл о Великом Кристалле в творчестве Владислава Крапивина занимает особое место. Произведения, вошедшие в цикл, написанные в разное время, но связанные единой мыслью, — это не просто проза, это философия подвига. Это философия жизни, такой, какой она обязана быть. Фантастической, и никак иначе.
Vo vselennoy Vladislava Krapivina chudo i fantastika deystvuyut na ravnykh pravakh. Kosmicheskie superkreysery dalney razvedki sosedstvuyut zdes s malchishkami, letayushchimi nad mirom, kak veterki, vedmy uzhivayutsya s robotami, a shkolniki vybirayut sebe v druzya ochen umnogo malchika-robotenka. Sama vselennaya u Krapivina ne prosto neobozrimoe prostranstvo so zvezdnymi galaktikami-moryami i planetami-ostrovami v nikh eto neobyatnyy kristall, chislo graney kotorogo beskonechno i na kazhdoy grani svoy mir, pokhozhiy na sosedniy i nepokhozhiy. Na odnoy grani eto Zemlya, na kotoroy zhivem my s vami. Na sosedney grani planeta, prakticheski ot nashey neotlichimaya, tolko vse zdes vyvernuto naiznanku. Potomu chto te, kto velit, tvari neponyatnoy prirody, ne imeyushchie dazhe sobstvennoy obolochki, a vselyayushchiesya v manekeny i statui, podchinili ee sebe radi nekoy bezumnoy tseli. Kogda lyudi stanovyatsya ravnodushnymi, lenivymi ili slishkom sytymi, kogda im naplevat na svoyu planetu, poyavlyayutsya te, kto velit. I koe-kto iz lyudey ne protiv: tak spokoynee i proshche govorit v romane Golubyatnya na zheltoy polyane odin iz geroev. I pokhozhe, eta prostaya istina eshche dolgo ne poteryaet smysla ni v mire-bliznetse iz romana, ni v nashem mire. TSikl o Velikom Kristalle v tvorchestve Vladislava Krapivina zanimaet osoboe mesto. Proizvedeniya, voshedshie v tsikl, napisannye v raznoe vremya, no svyazannye edinoy myslyu, eto ne prosto proza, eto filosofiya podviga. Eto filosofiya zhizni, takoy, kakoy ona obyazana byt. Fantasticheskoy, i nikak inache.
