Слово «постмодернизм» все знают, но мало кто употребляет по прямому назначению. И если написать, что роман «Культурный герой» – блестящий образец постмодернистской прозы, потенциальные читатели испугаются, побледнеют и убегут на край света. Поэтому придется вычеркнуть страшное слово «постмодернизм» и сказать, что эта книга сродни баррикаде, которую построили дети, забравшиеся поиграть в сокровищницу мировой культуры и устроившие там не то потешный бой, не то настоящую революцию. Их первоначальные намерения не имеют значения, потому что дело кончилось апокалипсисом, а значит, игра удалась на славу. Рисунки на обложке Людмилы Милько.
Slovo postmodernizm vse znayut, no malo kto upotreblyaet po pryamomu naznacheniyu. I esli napisat, chto roman Kulturnyy geroy blestyashchiy obrazets postmodernistskoy prozy, potentsialnye chitateli ispugayutsya, pobledneyut i ubegut na kray sveta. Poetomu pridetsya vycherknut strashnoe slovo postmodernizm i skazat, chto eta kniga srodni barrikade, kotoruyu postroili deti, zabravshiesya poigrat v sokrovishchnitsu mirovoy kultury i ustroivshie tam ne to poteshnyy boy, ne to nastoyashchuyu revolyutsiyu. Ikh pervonachalnye namereniya ne imeyut znacheniya, potomu chto delo konchilos apokalipsisom, a znachit, igra udalas na slavu. Risunki na oblozhke Lyudmily Milko.
The word "postmodernism" everyone knows, but few who use for its intended purpose. And if you write that the novel "hero of the culture" is a brilliant example of postmodern prose, potential readers will be frightened, pale and flee to the edge of the world.
So you'll have to cross the dreaded word "postmodernism" to say that this book is akin to the barricade, which was built by the children climbed up to play in the Treasury of world culture, and staged the mock battle, not a real revolution. Their initial intentions are irrelevant because it ended the Apocalypse, which means that the game was a success".
Max Frye
