Согласится прочитавший эту книгу с высокой самооценкой автора, определяющего им созданное как поэзию на уровне лучших поэтов Серебряного века или категорически не согласится, а возможно, согласится, но лишь отчасти? Это не суть важно, важно другое - данная книга стихов и раздумий современного поэта неизбежно и неизгладимо напомнит о Серебряном веке русской поэзии, наполнит сердца читателей надеждой на возрождение поэзии, как таковой, особенно в наши смутные времена повального оскудения нравов, упадка вкуса и стиля. Поэт игнорирует злободневность, не потворствует "простоте, хуже воровства", не пытается стать "своим парнем" для всех и каждого, но, при всём при этом, не экономит на чувствах, просто-напросто, священнодействует в храме Поэзии, полагаясь на дар слова, на выстраданный опыт постижения тайн искусства Слова, на художественный вымысел и обузданное здравым смыслом воображение. Поэт вверяет себя и своё творчество божественному провидению, братски доверяется каждому уцелевшему...Согласится прочитавший эту книгу с высокой самооценкой автора, определяющего им созданное как поэзию на уровне лучших поэтов Серебряного века или категорически не согласится, а возможно, согласится, но лишь отчасти? Это не суть важно, важно другое - данная книга стихов и раздумий современного поэта неизбежно и неизгладимо напомнит о Серебряном веке русской поэзии, наполнит сердца читателей надеждой на возрождение поэзии, как таковой, особенно в наши смутные времена повального оскудения нравов, упадка вкуса и стиля. Поэт игнорирует злободневность, не потворствует "простоте, хуже воровства", не пытается стать "своим парнем" для всех и каждого, но, при всём при этом, не экономит на чувствах, просто-напросто, священнодействует в храме Поэзии, полагаясь на дар слова, на выстраданный опыт постижения тайн искусства Слова, на художественный вымысел и обузданное здравым смыслом воображение. Поэт вверяет себя и своё творчество божественному провидению, братски доверяется каждому уцелевшему ценителю, каждому гражданину поэзии.
Soglasitsya prochitavshiy etu knigu s vysokoy samootsenkoy avtora, opredelyayushchego im sozdannoe kak poeziyu na urovne luchshikh poetov Serebryanogo veka ili kategoricheski ne soglasitsya, a vozmozhno, soglasitsya, no lish otchasti? Eto ne sut vazhno, vazhno drugoe - dannaya kniga stikhov i razdumiy sovremennogo poeta neizbezhno i neizgladimo napomnit o Serebryanom veke russkoy poezii, napolnit serdtsa chitateley nadezhdoy na vozrozhdenie poezii, kak takovoy, osobenno v nashi smutnye vremena povalnogo oskudeniya nravov, upadka vkusa i stilya. Poet ignoriruet zlobodnevnost, ne potvorstvuet "prostote, khuzhe vorovstva", ne pytaetsya stat "svoim parnem" dlya vsekh i kazhdogo, no, pri vsyem pri etom, ne ekonomit na chuvstvakh, prosto-naprosto, svyashchennodeystvuet v khrame Poezii, polagayas na dar slova, na vystradannyy opyt postizheniya tayn iskusstva Slova, na khudozhestvennyy vymysel i obuzdannoe zdravym smyslom voobrazhenie. Poet vveryaet sebya i svoye tvorchestvo bozhestvennomu provideniyu, bratski doveryaetsya kazhdomu utselevshemu...Soglasitsya prochitavshiy etu knigu s vysokoy samootsenkoy avtora, opredelyayushchego im sozdannoe kak poeziyu na urovne luchshikh poetov Serebryanogo veka ili kategoricheski ne soglasitsya, a vozmozhno, soglasitsya, no lish otchasti? Eto ne sut vazhno, vazhno drugoe - dannaya kniga stikhov i razdumiy sovremennogo poeta neizbezhno i neizgladimo napomnit o Serebryanom veke russkoy poezii, napolnit serdtsa chitateley nadezhdoy na vozrozhdenie poezii, kak takovoy, osobenno v nashi smutnye vremena povalnogo oskudeniya nravov, upadka vkusa i stilya. Poet ignoriruet zlobodnevnost, ne potvorstvuet "prostote, khuzhe vorovstva", ne pytaetsya stat "svoim parnem" dlya vsekh i kazhdogo, no, pri vsyem pri etom, ne ekonomit na chuvstvakh, prosto-naprosto, svyashchennodeystvuet v khrame Poezii, polagayas na dar slova, na vystradannyy opyt postizheniya tayn iskusstva Slova, na khudozhestvennyy vymysel i obuzdannoe zdravym smyslom voobrazhenie. Poet vveryaet sebya i svoye tvorchestvo bozhestvennomu provideniyu, bratski doveryaetsya kazhdomu utselevshemu tsenitelyu, kazhdomu grazhdaninu poezii.
