Фаина Раневская, Рина Зеленая, Татьяна Пельтцер. Три героини этой книги, и каждая - великая "женщина-театр". И на сцене, и на съемочной площадке, и в жизни. Театр этот поднял свои магический занавес в их детстве, продолжился в юности, а затем с массой сложностей и, казалось бы, непреодолимых препятствии достиг вершин в зрелом возрасте, поближе к концу XX века. И то ли все это, то ли еще что-то, пока что нам неведомое, называла Фаина Георгиевна Раневская "судьба-шлюха". Отзыв смешной, ироничный, горький и трагикомический. Так до сих пор и не разгадано, что имела в виду эта гениальная актриса и философ. Наверное, то, что эта самая судьба "переспать может с каждым", но никогда не раскроет тайны своей до конца, зачем она это сделала. Интрига, таким образом, сохраняется. От первой страницы до последней.Составитель: И. Смолин.
Faina Ranevskaya, Rina Zelenaya, Tatyana Pelttser. Tri geroini etoy knigi, i kazhdaya - velikaya "zhenshchina-teatr". I na stsene, i na semochnoy ploshchadke, i v zhizni. Teatr etot podnyal svoi magicheskiy zanaves v ikh detstve, prodolzhilsya v yunosti, a zatem s massoy slozhnostey i, kazalos by, nepreodolimykh prepyatstvii dostig vershin v zrelom vozraste, poblizhe k kontsu XX veka. I to li vse eto, to li eshche chto-to, poka chto nam nevedomoe, nazyvala Faina Georgievna Ranevskaya "sudba-shlyukha". Otzyv smeshnoy, ironichnyy, gorkiy i tragikomicheskiy. Tak do sikh por i ne razgadano, chto imela v vidu eta genialnaya aktrisa i filosof. Navernoe, to, chto eta samaya sudba "perespat mozhet s kazhdym", no nikogda ne raskroet tayny svoey do kontsa, zachem ona eto sdelala. Intriga, takim obrazom, sokhranyaetsya. Ot pervoy stranitsy do posledney.Sostavitel: I. Smolin.
Faina Ranevskaya, Rina Green, Tatiana Peltzer. Three heroines of the book, and every great "female theatre." And on stage, on set and in life. This theatre raised its curtain magic in their childhood, continue in adolescence, and then many difficulties and seemingly insurmountable obstacles reached the pinnacle in adulthood, closer to the end of the twentieth century.
