Героиня всемирно известной сказки Льюиса Кэрролла справедливо недоумевала и даже слегка негодовала: «Что толку в книжке, если в ней нет ни картинок, ни разговоров?» Пускай это рассуждение ребенка, но ведь и взрослые к картинкам и разговорам не совсем равнодушны…Чего-чего, а разговоров в рассказах Михаила Зощенко предостаточно. Со страниц его книг говорит, кажется, сама улица, галдит «стоустая толпа». Зощенко дает слово обывателю.
Обитатели коммуналок и чинуши, начинающие поэты и отпетые мошенники («арапистые» мужчины), кустари и домохозяйки, легкомысленные жены совслужащих и «вдовы по происхождению», рабочие и крестьяне, «спецы» и «соцвреды» тараторят, перебивая друг друга.
А в качестве «картинок» книгу украшают редкие автолитографии, выполненные признанным мастером книжной графики Евгением Кибриком для юбилейного издания произведений М. Зощенко «Уважаемые граждане» (1940). Именно этот сборник послужил основой данного издания. Его текст дополняют и другие рассказы, составившие заслуженную славу «веселому писателю с грустными глазами».
Geroinya vsemirno izvestnoy skazki Lyuisa Kerrolla spravedlivo nedoumevala i dazhe slegka negodovala: CHto tolku v knizhke, esli v ney net ni kartinok, ni razgovorov? Puskay eto rassuzhdenie rebenka, no ved i vzroslye k kartinkam i razgovoram ne sovsem ravnodushnyCHego-chego, a razgovorov v rasskazakh Mikhaila Zoshchenko predostatochno. So stranits ego knig govorit, kazhetsya, sama ulitsa, galdit stoustaya tolpa. Zoshchenko daet slovo obyvatelyu. Obitateli kommunalok i chinushi, nachinayushchie poety i otpetye moshenniki (arapistye muzhchiny), kustari i domokhozyayki, legkomyslennye zheny sovsluzhashchikh i vdovy po proiskhozhdeniyu, rabochie i krestyane, spetsy i sotsvredy taratoryat, perebivaya drug druga. A v kachestve kartinok knigu ukrashayut redkie avtolitografii, vypolnennye priznannym masterom knizhnoy grafiki Evgeniem Kibrikom dlya yubileynogo izdaniya proizvedeniy M. Zoshchenko Uvazhaemye grazhdane (1940). Imenno etot sbornik posluzhil osnovoy dannogo izdaniya. Ego tekst dopolnyayut i drugie rasskazy, sostavivshie zasluzhennuyu slavu veselomu pisatelyu s grustnymi glazami.
