«Всевышний» (1948) — самое масштабное и в то же время загадочное произведение одного из крупнейших мыслителей ХХ века Мориса Бланшо (1907–2003).В этом, последнем, романе (далее он отказался от большой формы ради более сжатых умозрительных повестей) критики склонны усматривать самые разные философские темы (конец истории и победа Абсолютного знания, смерть Бога, экзистенциальная озабоченность Dasein’а, смерть как гарант литературного слова) и литературные парадигмы (политический памфлет, апокалиптическая дистопия, кафкианская притча), но все эти продолжающиеся по сей день построения с очевидностью оказываются лишь редукциями принципиально неразложимого на умозрительные конструкты текста.Неожиданную злободневность роману, написанному на волне потрясений, вызванных Второй мировой войной, придает тот факт, что действие в нем разворачивается на фоне социальных катаклизмов, спровоцированных в идеально стабильном тоталитарном государстве чудовищной эпидемией, которую мы сегодня назвали бы пандемией.«Если я написал кое-какие книги, то лишь потому, что надеялся положить книгами всему этому конец. Если написал романы, то родились они в тот миг, когда слова начали отступать перед истиной». Морис Бланшо«Войти в прозу Бланшо — значит вступить в ненадежный мир, который отстаивает свою свободу от комфорта и мертвящей привычности мимесиса». Гилберт Соррентинороман, философия, французская литература XX века
Vsevyshniy (1948) samoe masshtabnoe i v to zhe vremya zagadochnoe proizvedenie odnogo iz krupneyshikh mysliteley KHKH veka Morisa Blansho (19072003).V etom, poslednem, romane (dalee on otkazalsya ot bolshoy formy radi bolee szhatykh umozritelnykh povestey) kritiki sklonny usmatrivat samye raznye filosofskie temy (konets istorii i pobeda Absolyutnogo znaniya, smert Boga, ekzistentsialnaya ozabochennost Daseina, smert kak garant literaturnogo slova) i literaturnye paradigmy (politicheskiy pamflet, apokalipticheskaya distopiya, kafkianskaya pritcha), no vse eti prodolzhayushchiesya po sey den postroeniya s ochevidnostyu okazyvayutsya lish reduktsiyami printsipialno nerazlozhimogo na umozritelnye konstrukty teksta.Neozhidannuyu zlobodnevnost romanu, napisannomu na volne potryaseniy, vyzvannykh Vtoroy mirovoy voynoy, pridaet tot fakt, chto deystvie v nem razvorachivaetsya na fone sotsialnykh kataklizmov, sprovotsirovannykh v idealno stabilnom totalitarnom gosudarstve chudovishchnoy epidemiey, kotoruyu my segodnya nazvali by pandemiey.Esli ya napisal koe-kakie knigi, to lish potomu, chto nadeyalsya polozhit knigami vsemu etomu konets. Esli napisal romany, to rodilis oni v tot mig, kogda slova nachali otstupat pered istinoy. Moris BlanshoVoyti v prozu Blansho znachit vstupit v nenadezhnyy mir, kotoryy otstaivaet svoyu svobodu ot komforta i mertvyashchey privychnosti mimesisa. Gilbert Sorrentinoroman, filosofiya, frantsuzskaya literatura XX veka
