Бунтарь и романтик, не желающий вписываться ни в какие рамки, презирающий какие бы то ни было правила, — такой образ возникает у каждого, кто читает книги Чарльза Буковски, одного из самых значительных американских писателей ХХ века. Одних его проза шокирует, возмущает, другие ею восторгаются. Те, кто услышит в его нарочито брутальной прозе и поэзии музыку, разглядит за маской циника и сквернослова поэзию, полюбят его навсегда.
Буковски же, кажется, было все равно, будет ли он услышан. Он шел своим путем, презирая рафинированных людей и рафинированное, выхолощенное искусство. Свое право на инаковость он отстаивал всю жизнь, горячо, неистово: «Мы, в большинстве своем, не убийцы и не фуфло. Но настанет день, когда мы запишем слово так прекрасно, о, так идеально и по-настоящему, что все вы, мартышки, повыходите из своих садов и начнете быть так, чтоб я глядел».
Главного героя «Женщин», Генри Чинаски, справедливо считают альтер-эго автора. Он так же, как его создатель, нарочито груб, демонстративно вульгарен и эпатажен. Но чуткий читатель за чередой откровенных сексуальных сцен разглядит бесконечную любовью героя к своим женщинам, любование ими, грубовато-искреннее восхищение, а главное — его потребность в любви.
Buntar i romantik, ne zhelayushchiy vpisyvatsya ni v kakie ramki, prezirayushchiy kakie by to ni bylo pravila, takoy obraz voznikaet u kazhdogo, kto chitaet knigi CHarlza Bukovski, odnogo iz samykh znachitelnykh amerikanskikh pisateley KHKH veka. Odnikh ego proza shokiruet, vozmushchaet, drugie eyu vostorgayutsya. Te, kto uslyshit v ego narochito brutalnoy proze i poezii muzyku, razglyadit za maskoy tsinika i skvernoslova poeziyu, polyubyat ego navsegda. Bukovski zhe, kazhetsya, bylo vse ravno, budet li on uslyshan. On shel svoim putem, preziraya rafinirovannykh lyudey i rafinirovannoe, vykholoshchennoe iskusstvo. Svoe pravo na inakovost on otstaival vsyu zhizn, goryacho, neistovo: My, v bolshinstve svoem, ne ubiytsy i ne fuflo. No nastanet den, kogda my zapishem slovo tak prekrasno, o, tak idealno i po-nastoyashchemu, chto vse vy, martyshki, povykhodite iz svoikh sadov i nachnete byt tak, chtob ya glyadel. Glavnogo geroya ZHenshchin, Genri CHinaski, spravedlivo schitayut alter-ego avtora. On tak zhe, kak ego sozdatel, narochito grub, demonstrativno vulgaren i epatazhen. No chutkiy chitatel za cheredoy otkrovennykh seksualnykh stsen razglyadit beskonechnuyu lyubovyu geroya k svoim zhenshchinam, lyubovanie imi, grubovato-iskrennee voskhishchenie, a glavnoe ego potrebnost v lyubvi.
Rebellious and romantic, is not willing to fit in any frame, despising any rules — that's what everyone who reads the books of Charles Bukowski, one of the most significant American writers of the twentieth century. Some of his prose is shocking, outraged, others admire her. Those who hear his deliberately brutal prose and poetry of the music, see behind the mask of cynical and ribald poetry, will love it forever.
Bukowski, it seems, didn't care if he heard. He went on his way, despising people of refined and refined, emasculated art. Their right to otherness, he defended all his life, passionately, furiously: "We, for the most part, are not killers and not bullshit. But the day will come when we write the word so perfectly, so completely and truly that all you monkeys, polyhalite from their gardens and begin to be that I looked".
The main character of "Women", Henry Chinaski, is rightly considered the alter ego of the author. He also, like his Creator, deliberately rude, deliberately vulgar and shocking. But a sensitive reader for a series of explicit sex scenes make out the infinite love of the hero to their women, admiring them, his rough, sincere admiration, and most importantly — his need for love.
Expected