Судьба русского историка искусства и литературы Виктора Александровича Никольского (1875–1934) была непростой. Искусствовед погружался в древнерусский декоративный мир, живопись В.И. Сурикова, творчество П.П. Кончаловского и А.В. Куприна. Двухтомный труд В.А. Никольского о русском искусстве планировали издать в одной из лучших типографий И.Д. Сытина в 1915 году. Но если автор и сумел закончить свою рукопись, когда пожар Первой мировой войны уже разгорался по всему миру, русские издатели не смогли ее выпустить в полном объеме. Революция 1917 года расставила свои приоритеты. В.Н. Никольский не стал сторонником новой власти, его заключили в Бутырки, затем сослали в Сибирь, а после на поселение в Саратов. В предисловии к Берлинскому изданию 1921 года искусствовед П.П. Муратов писал: "Россия, даже эта четвертая, рождающаяся в муках, индустриальная Россия, не Америка. И мы, русские люди, ― не люди без прошлого. Возраст наших искусств безмерен, а дух очень древних творчеств реет над нашей древней страной. История русского искусства, не ведомая Европе и до сих пор мало известная нам самим, изображает нас верными наследниками Византии, хранителями навсегда исчезнувших на Западе черт эллинизма, владетелями сказочных кладов, таящихся в нашей земле и обнаруживающих себя на протяжении всех веков в народном искусстве. Закрывая эту небольшую книгу, мы восклицаем с законной гордостью: barbari non sumus!"
Sudba russkogo istorika iskusstva i literatury Viktora Aleksandrovicha Nikolskogo (18751934) byla neprostoy. Iskusstvoved pogruzhalsya v drevnerusskiy dekorativnyy mir, zhivopis V.I. Surikova, tvorchestvo P.P. Konchalovskogo i A.V. Kuprina. Dvukhtomnyy trud V.A. Nikolskogo o russkom iskusstve planirovali izdat v odnoy iz luchshikh tipografiy I.D. Sytina v 1915 godu. No esli avtor i sumel zakonchit svoyu rukopis, kogda pozhar Pervoy mirovoy voyny uzhe razgoralsya po vsemu miru, russkie izdateli ne smogli ee vypustit v polnom obeme. Revolyutsiya 1917 goda rasstavila svoi prioritety. V.N. Nikolskiy ne stal storonnikom novoy vlasti, ego zaklyuchili v Butyrki, zatem soslali v Sibir, a posle na poselenie v Saratov. V predislovii k Berlinskomu izdaniyu 1921 goda iskusstvoved P.P. Muratov pisal: "Rossiya, dazhe eta chetvertaya, rozhdayushchayasya v mukakh, industrialnaya Rossiya, ne Amerika. I my, russkie lyudi, ne lyudi bez proshlogo. Vozrast nashikh iskusstv bezmeren, a dukh ochen drevnikh tvorchestv reet nad nashey drevney stranoy. Istoriya russkogo iskusstva, ne vedomaya Evrope i do sikh por malo izvestnaya nam samim, izobrazhaet nas vernymi naslednikami Vizantii, khranitelyami navsegda ischeznuvshikh na Zapade chert ellinizma, vladetelyami skazochnykh kladov, tayashchikhsya v nashey zemle i obnaruzhivayushchikh sebya na protyazhenii vsekh vekov v narodnom iskusstve. Zakryvaya etu nebolshuyu knigu, my vosklitsaem s zakonnoy gordostyu: barbari non sumus!"
