Большевизм как квазирелигиозное мессианское движение ставил своей целью радикально преобразовать общество и создать рай на земле. Чтобы стать «новым человеком», каждый из его участников должен был перековать себя с помощью коммунистической этики, разобраться в своих изъянах и преодолеть свои сомнения. Ключевой практикой большевизма стал анализ собственного «я» — то, что Мишель Фуко называл «коммунистической герменевтикой». Разговоры о своих мыслях и намерениях, написание автобиографий, писем и дневников — все это призвано было дать нужную интерпретацию душевной жизни человека, скрытой от внешнего взора. Халфин прослеживает поэтику большевистских эго-документов, показывая, как последние воплощали в себе нарратив движения от тьмы к свету и обращения в новую веру. Со временем товарищеские суды и дискуссии о «прегрешениях» членов партии сменились реальными политическими процессами, в которых «неправильные» коммунисты, в особенности троцкисты, были объявлены контрреволюционерами. Соединяя в своем исследовании анализ автобиографий с изучением коммунистической психологии и социологии, а также политики большевистского самосовершенствования, автор убедительно показывает, как складывались предпосылки для последующего Большого террора.
Bolshevizm kak kvazireligioznoe messianskoe dvizhenie stavil svoey tselyu radikalno preobrazovat obshchestvo i sozdat ray na zemle. CHtoby stat novym chelovekom, kazhdyy iz ego uchastnikov dolzhen byl perekovat sebya s pomoshchyu kommunisticheskoy etiki, razobratsya v svoikh izyanakh i preodolet svoi somneniya. Klyuchevoy praktikoy bolshevizma stal analiz sobstvennogo ya to, chto Mishel Fuko nazyval kommunisticheskoy germenevtikoy. Razgovory o svoikh myslyakh i namereniyakh, napisanie avtobiografiy, pisem i dnevnikov vse eto prizvano bylo dat nuzhnuyu interpretatsiyu dushevnoy zhizni cheloveka, skrytoy ot vneshnego vzora. KHalfin proslezhivaet poetiku bolshevistskikh ego-dokumentov, pokazyvaya, kak poslednie voploshchali v sebe narrativ dvizheniya ot tmy k svetu i obrashcheniya v novuyu veru. So vremenem tovarishcheskie sudy i diskussii o pregresheniyakh chlenov partii smenilis realnymi politicheskimi protsessami, v kotorykh nepravilnye kommunisty, v osobennosti trotskisty, byli obyavleny kontrrevolyutsionerami. Soedinyaya v svoem issledovanii analiz avtobiografiy s izucheniem kommunisticheskoy psikhologii i sotsiologii, a takzhe politiki bolshevistskogo samosovershenstvovaniya, avtor ubeditelno pokazyvaet, kak skladyvalis predposylki dlya posleduyushchego Bolshogo terrora.
