Книга двух поэтов и переводчиков, чей жизненный и творческий путь тесно связан с польской культурой: “Квинтэссенцией трагической разорванности стали две формы национального самоопределения русских поэтов, такие, страшнее которых, пожалуй, ничего не знают ни польская, ни русская поэзия. Наталья Астафьева — полька. Ее отец, Ежи Чешейко-Сохацкий, в ранней молодости чуть ли не националист, затем известный деятель Польской социалистической партии, а позже <...> член Коммунистической партии Польши — истребленной Сталиным, — это фигура очень польская во всей сложности своей судьбы, в политическом романтизме и благородстве идейного выбора, за что он и должен был заплатить мученической смертью в 1933 году. Эта смерть, как и мученическая жизнь его семьи, геенна тюрем, лагерей, ссылки и политического надзора, стала составной частью и польскости и русскости Астафьевой”; “Для потомственного ленинградца Британишского польскость — это тоже трагедия крови...” (из предисловия). Многолетнее сотрудничество с польскими поэтами в качестве переводчиков сделали их в известной степени своими для польской культуры, и собрание стихов обоих поэтов издано в оригинале и в параллельном переводе на польский.
Kniga dvukh poetov i perevodchikov, chey zhiznennyy i tvorcheskiy put tesno svyazan s polskoy kulturoy: Kvintessentsiey tragicheskoy razorvannosti stali dve formy natsionalnogo samoopredeleniya russkikh poetov, takie, strashnee kotorykh, pozhaluy, nichego ne znayut ni polskaya, ni russkaya poeziya. Natalya Astafeva polka. Ee otets, Ezhi CHesheyko-Sokhatskiy, v ranney molodosti chut li ne natsionalist, zatem izvestnyy deyatel Polskoy sotsialisticheskoy partii, a pozzhe chlen Kommunisticheskoy partii Polshi istreblennoy Stalinym, eto figura ochen polskaya vo vsey slozhnosti svoey sudby, v politicheskom romantizme i blagorodstve ideynogo vybora, za chto on i dolzhen byl zaplatit muchenicheskoy smertyu v 1933 godu. Eta smert, kak i muchenicheskaya zhizn ego semi, geenna tyurem, lagerey, ssylki i politicheskogo nadzora, stala sostavnoy chastyu i polskosti i russkosti Astafevoy; Dlya potomstvennogo leningradtsa Britanishskogo polskost eto tozhe tragediya krovi... (iz predisloviya). Mnogoletnee sotrudnichestvo s polskimi poetami v kachestve perevodchikov sdelali ikh v izvestnoy stepeni svoimi dlya polskoy kultury, i sobranie stikhov oboikh poetov izdano v originale i v parallelnom perevode na polskiy.
Book two poets and translators, whose life and career was closely connected with Polish culture: “the Quintessence of tragic incoherence were two forms of national self-determination of Russian poets, such, worse than which, perhaps, do not know any Polish or Russian poetry. Natalia Astafieva — polka. Her father, Jerzy, Czeszejko-Sochacki, in early youth, almost a nationalist, then a well-known activist of the Polish socialist party, and later <...> a member of the Communist party of Poland — destroyed by Stalin, is a figure very Polish in all the complexity of his fate, in political romanticism and nobility of ideological choice, for which he had to pay a Martyr's death in 1933. This death as martyrdom and life with his family in the hell of prisons, camps, exile and political oversight has become an integral part of Polishness and Russianness Astafyeva”; “hereditary Leningrad Britanskogo Polishness is also a tragedy of blood.” (from the Preface). Long-term cooperation with Polish poets as interpreters made them to a certain degree, to Polish culture, and a collection of poems published both poets in the original and in parallel translation into Polish.
Expected