В центре повествования этой, подчас шокирующей, резкой и болевой книги — Женщина. Героиня, в юности — парашютистка и пилот воздушного шара, пережив личную трагедию, вынуждена заняться совсем иным делом в другой стране, можно сказать, в зазеркалье: она косметолог, живет и работает в Нью-Йорке.Целая вереница странных персонажей проходит перед ее глазами, ибо, по роду своей нынешней профессии, героиня сталкивается с фантастическими, на сегодняшний день почти обыденными «гендерными перевертышами», с обескураживающими, а то и отталкивающими картинками жизни общества. И, как ни странно, из этой гирлянды, по выражению героини, «калек» вырастает гротесковый, трагический, ничтожный и высокий образ современной любви.«Эта повесть, в которой нет ни одного матерного слова, должна бы выйти под грифом 18+, а лучше 40+ — ибо все в ней настолько обнажено и беззащитно, цинично и пронзительно интимно, что во многих сценах краска стыда заливает лицо и плещется в сердце, — растерянное...В центре повествования этой, подчас шокирующей, резкой и болевой книги — Женщина. Героиня, в юности — парашютистка и пилот воздушного шара, пережив личную трагедию, вынуждена заняться совсем иным делом в другой стране, можно сказать, в зазеркалье: она косметолог, живет и работает в Нью-Йорке.Целая вереница странных персонажей проходит перед ее глазами, ибо, по роду своей нынешней профессии, героиня сталкивается с фантастическими, на сегодняшний день почти обыденными «гендерными перевертышами», с обескураживающими, а то и отталкивающими картинками жизни общества. И, как ни странно, из этой гирлянды, по выражению героини, «калек» вырастает гротесковый, трагический, ничтожный и высокий образ современной любви.«Эта повесть, в которой нет ни одного матерного слова, должна бы выйти под грифом 18+, а лучше 40+ — ибо все в ней настолько обнажено и беззащитно, цинично и пронзительно интимно, что во многих сценах краска стыда заливает лицо и плещется в сердце, — растерянное человеческое сердце, во все времена отважно и упрямо мечтающее только об одном: о любви…». — Дина Рубина
V tsentre povestvovaniya etoy, podchas shokiruyushchey, rezkoy i bolevoy knigi ZHenshchina. Geroinya, v yunosti parashyutistka i pilot vozdushnogo shara, perezhiv lichnuyu tragediyu, vynuzhdena zanyatsya sovsem inym delom v drugoy strane, mozhno skazat, v zazerkale: ona kosmetolog, zhivet i rabotaet v Nyu-Yorke.TSelaya verenitsa strannykh personazhey prokhodit pered ee glazami, ibo, po rodu svoey nyneshney professii, geroinya stalkivaetsya s fantasticheskimi, na segodnyashniy den pochti obydennymi gendernymi perevertyshami, s obeskurazhivayushchimi, a to i ottalkivayushchimi kartinkami zhizni obshchestva. I, kak ni stranno, iz etoy girlyandy, po vyrazheniyu geroini, kalek vyrastaet groteskovyy, tragicheskiy, nichtozhnyy i vysokiy obraz sovremennoy lyubvi.Eta povest, v kotoroy net ni odnogo maternogo slova, dolzhna by vyyti pod grifom 18+, a luchshe 40+ ibo vse v ney nastolko obnazheno i bezzashchitno, tsinichno i pronzitelno intimno, chto vo mnogikh stsenakh kraska styda zalivaet litso i pleshchetsya v serdtse, rasteryannoe...V tsentre povestvovaniya etoy, podchas shokiruyushchey, rezkoy i bolevoy knigi ZHenshchina. Geroinya, v yunosti parashyutistka i pilot vozdushnogo shara, perezhiv lichnuyu tragediyu, vynuzhdena zanyatsya sovsem inym delom v drugoy strane, mozhno skazat, v zazerkale: ona kosmetolog, zhivet i rabotaet v Nyu-Yorke.TSelaya verenitsa strannykh personazhey prokhodit pered ee glazami, ibo, po rodu svoey nyneshney professii, geroinya stalkivaetsya s fantasticheskimi, na segodnyashniy den pochti obydennymi gendernymi perevertyshami, s obeskurazhivayushchimi, a to i ottalkivayushchimi kartinkami zhizni obshchestva. I, kak ni stranno, iz etoy girlyandy, po vyrazheniyu geroini, kalek vyrastaet groteskovyy, tragicheskiy, nichtozhnyy i vysokiy obraz sovremennoy lyubvi.Eta povest, v kotoroy net ni odnogo maternogo slova, dolzhna by vyyti pod grifom 18+, a luchshe 40+ ibo vse v ney nastolko obnazheno i bezzashchitno, tsinichno i pronzitelno intimno, chto vo mnogikh stsenakh kraska styda zalivaet litso i pleshchetsya v serdtse, rasteryannoe chelovecheskoe serdtse, vo vse vremena otvazhno i upryamo mechtayushchee tolko ob odnom: o lyubvi. Dina Rubina
