Неолиберализм шагает по миру триумфальным маршем и представляется нам единственно возможной нормой существования человека и материальных благ. Тем не менее он является всего лишь вершиной айсберга всеобъемлющей антропологической концепции, выработанной на Западе в течение многих веков. Эта концепция предполагает, что социальный мир управляется предпочтениями, которые каждый человек согласует только с самим собой. Со своим личным интересом, побуждающим его поддерживать отношения с другими людьми. Представление о человеке как о "счетной машине" выходит далеко за рамки узкой сферы экономики и ложиться в основу законченной и последовательной концепции человека заинтересованного, стремящийся подчинить себе все, вплоть до форм нашего мышления, языка и физического воспитания тела.
Neoliberalizm shagaet po miru triumfalnym marshem i predstavlyaetsya nam edinstvenno vozmozhnoy normoy sushchestvovaniya cheloveka i materialnykh blag. Tem ne menee on yavlyaetsya vsego lish vershinoy aysberga vseobemlyushchey antropologicheskoy kontseptsii, vyrabotannoy na Zapade v techenie mnogikh vekov. Eta kontseptsiya predpolagaet, chto sotsialnyy mir upravlyaetsya predpochteniyami, kotorye kazhdyy chelovek soglasuet tolko s samim soboy. So svoim lichnym interesom, pobuzhdayushchim ego podderzhivat otnosheniya s drugimi lyudmi. Predstavlenie o cheloveke kak o "schetnoy mashine" vykhodit daleko za ramki uzkoy sfery ekonomiki i lozhitsya v osnovu zakonchennoy i posledovatelnoy kontseptsii cheloveka zainteresovannogo, stremyashchiysya podchinit sebe vse, vplot do form nashego myshleniya, yazyka i fizicheskogo vospitaniya tela.
Neo-liberalism sweeping the globe triumphal March and seems to us the only possible norm of human existence and wealth. However, it is only the tip of the iceberg of a comprehensive anthropological concept developed in the West for many centuries. This concept assumes that the social world is governed by preferences that each person will agree only with myself. With his personal interest, encourage him to maintain relationships with other people. The idea of man as "a counting machine" goes far beyond the narrow sphere of economy and to form the basis of a complete and coherent concept of the person concerned, seeking to subjugate all the way up to forms of our thinking, language, and physical education of the body.
