Ландшафтный оазис у моря - реликтовая сосновая роща на мысу, намытом горной рекой. Античное поселение, византийская провинция. Последний приют Святого Иоанна Златоуста.С XIX столетия - археологическая Мекка... Наконец, с шестидесятых годов прошлого века Пицунда и до финиша Советского Союза - модный черноморский курорт, увенчавший все ипостаси дивного места.Сюда, в лучезарную отпускную нишу, осенью, на бархатный сезон, слетались персонажи романа, составленного из двух взаимно дополняющих книг: условно "лирической", свёрнутой в "Я", и "эпической", развёрнутой в панораму лет-судеб.Легенды, сказы, пересказы, байки, споры, диалоги и монологи, исповеди и проповеди, прямая речь автора… Слово - в его многообразии, - оглашённое под реликтовыми соснами, в безмятежной среде, казалось, пробуждало её многовековую энергетику и резонировало с ускорявшимися ритмами будущего: всё вокруг неуловимо менялось, события, принимая неожиданный оборот, набухали темноватой символикой, лирические герои, не замечая того, начинали действовать и говорить в эпических обстоятельствах, а сквозь пестроту идей, тем, личных привязанностей и устремлений, сплетавшихся в повествовании, всё явственнее проступала история одной компании - фанатиков места и критиков времени, которым, как выяснилось, суждено было при смене геополитических вех уйти вслед за ним, невольно подведя черту под советской эпохой. Странная курортная общность, календарно возникавшая из сезона в сезон на берегу счастливого легкомыслия и драматично распавшаяся, оживает в прощальном взгляде. Что это было? Сейчас кажется - роскошное закатное облако, чудом вылепленное из мгновений и разрушенное порывом ветра.
Landshaftnyy oazis u morya - reliktovaya sosnovaya roshcha na mysu, namytom gornoy rekoy. Antichnoe poselenie, vizantiyskaya provintsiya. Posledniy priyut Svyatogo Ioanna Zlatousta.S XIX stoletiya - arkheologicheskaya Mekka... Nakonets, s shestidesyatykh godov proshlogo veka Pitsunda i do finisha Sovetskogo Soyuza - modnyy chernomorskiy kurort, uvenchavshiy vse ipostasi divnogo mesta.Syuda, v luchezarnuyu otpusknuyu nishu, osenyu, na barkhatnyy sezon, sletalis personazhi romana, sostavlennogo iz dvukh vzaimno dopolnyayushchikh knig: uslovno "liricheskoy", svyernutoy v "YA", i "epicheskoy", razvyernutoy v panoramu let-sudeb.Legendy, skazy, pereskazy, bayki, spory, dialogi i monologi, ispovedi i propovedi, pryamaya rech avtora Slovo - v ego mnogoobrazii, - oglashyennoe pod reliktovymi sosnami, v bezmyatezhnoy srede, kazalos, probuzhdalo eye mnogovekovuyu energetiku i rezonirovalo s uskoryavshimisya ritmami budushchego: vsye vokrug neulovimo menyalos, sobytiya, prinimaya neozhidannyy oborot, nabukhali temnovatoy simvolikoy, liricheskie geroi, ne zamechaya togo, nachinali deystvovat i govorit v epicheskikh obstoyatelstvakh, a skvoz pestrotu idey, tem, lichnykh privyazannostey i ustremleniy, spletavshikhsya v povestvovanii, vsye yavstvennee prostupala istoriya odnoy kompanii - fanatikov mesta i kritikov vremeni, kotorym, kak vyyasnilos, suzhdeno bylo pri smene geopoliticheskikh vekh uyti vsled za nim, nevolno podvedya chertu pod sovetskoy epokhoy. Strannaya kurortnaya obshchnost, kalendarno voznikavshaya iz sezona v sezon na beregu schastlivogo legkomysliya i dramatichno raspavshayasya, ozhivaet v proshchalnom vzglyade. CHto eto bylo? Seychas kazhetsya - roskoshnoe zakatnoe oblako, chudom vyleplennoe iz mgnoveniy i razrushennoe poryvom vetra.
