Автор ПРОСТОЙ ИСТОРИИ нередко заставляет нас смеяться (роман богат замечательными смешными местами), последним же смеется он сам, смеется над тем, как ловко он нас провел... Очевидно, что Агнон, лауреат Нобелевской премии, писатель, переведенный на десятки языков, сам был "галицианером" со склонностью дурачить людей. В своей ПРОСТОЙ ИСТОРИИ он зачастую как бы посмеивается вместе с нами над изображаемыми в ней персонажами, посмеиваясь одновременно и над на-ми. Вы, мои читатели, кажется, говорит он, считаете людей, о которых я пишу, комичными, и, возможно, они действительно комичны. Но уверены ли вы, что, находя их комичными, вы сами не попали впросак? Вы подходите к ним с мерками своей эпохи, с критериями XX века, а они, возможно, столь же нелепы и смешны, может быть, еще более нелепы. Несомненно, Агнон - великий мастер дурачить, но в его произведениях не всегда ясно, кто остается в дураках.
Avtor PROSTOY ISTORII neredko zastavlyaet nas smeyatsya (roman bogat zamechatelnymi smeshnymi mestami), poslednim zhe smeetsya on sam, smeetsya nad tem, kak lovko on nas provel... Ochevidno, chto Agnon, laureat Nobelevskoy premii, pisatel, perevedennyy na desyatki yazykov, sam byl "galitsianerom" so sklonnostyu durachit lyudey. V svoey PROSTOY ISTORII on zachastuyu kak by posmeivaetsya vmeste s nami nad izobrazhaemymi v ney personazhami, posmeivayas odnovremenno i nad na-mi. Vy, moi chitateli, kazhetsya, govorit on, schitaete lyudey, o kotorykh ya pishu, komichnymi, i, vozmozhno, oni deystvitelno komichny. No uvereny li vy, chto, nakhodya ikh komichnymi, vy sami ne popali vprosak? Vy podkhodite k nim s merkami svoey epokhi, s kriteriyami XX veka, a oni, vozmozhno, stol zhe nelepy i smeshny, mozhet byt, eshche bolee nelepy. Nesomnenno, Agnon - velikiy master durachit, no v ego proizvedeniyakh ne vsegda yasno, kto ostaetsya v durakakh.
