Предлагаемая работа — не исторически нейтральное обобщенное изложение жизни и трудов св. Максима Исповедника, а попытка узреть и сделать видимым его идеальный образ. Если видение этого образа верно, то св. Максим поистине обретает неожиданную актуальность для сегодняшней духовной ситуации. Этот уникальный философ и богослов стоит между Востоком и Западом. Своими смирением и кротостью, но также и неустрашимостью истинно свободного духа он демонстрирует, каким образом Восток и Запад сходятся. Причем Восток — это не только Византия, а Запад — не только Рим…След его жизни на значительных отрезках стёрт, пятнадцать лет в Африке не поддаются реконструкции; но какой неожиданный блеск в споре с Пирром, какую неколебимую логику обнаруживает этот погруженный в «чистую молитву» созерцательный ум! Он никуда не вмешивается, но к нему всегда можно обратиться, он как, бы сам собой становится притягательным центром для других… Он отвечал только любовью, по самой своей сути, изъятой из сферы payh, греховных страстей, и утвержденной в богоподобной свободе вселенской соборности.
Predlagaemaya rabota ne istoricheski neytralnoe obobshchennoe izlozhenie zhizni i trudov sv. Maksima Ispovednika, a popytka uzret i sdelat vidimym ego idealnyy obraz. Esli videnie etogo obraza verno, to sv. Maksim poistine obretaet neozhidannuyu aktualnost dlya segodnyashney dukhovnoy situatsii. Etot unikalnyy filosof i bogoslov stoit mezhdu Vostokom i Zapadom. Svoimi smireniem i krotostyu, no takzhe i neustrashimostyu istinno svobodnogo dukha on demonstriruet, kakim obrazom Vostok i Zapad skhodyatsya. Prichem Vostok eto ne tolko Vizantiya, a Zapad ne tolko RimSled ego zhizni na znachitelnykh otrezkakh styert, pyatnadtsat let v Afrike ne poddayutsya rekonstruktsii; no kakoy neozhidannyy blesk v spore s Pirrom, kakuyu nekolebimuyu logiku obnaruzhivaet etot pogruzhennyy v chistuyu molitvu sozertsatelnyy um! On nikuda ne vmeshivaetsya, no k nemu vsegda mozhno obratitsya, on kak, by sam soboy stanovitsya prityagatelnym tsentrom dlya drugikh On otvechal tolko lyubovyu, po samoy svoey suti, izyatoy iz sfery payh, grekhovnykh strastey, i utverzhdennoy v bogopodobnoy svobode vselenskoy sobornosti.
