Красота есть нечто большее, чем просто "истина", или, скорее, красота неотделима от истины как мера того, что богословие может назвать истинным. Конечно, предпринятая в данной книге попытка оправдать евангельскую риторику посредством красоты как таковой приводит к новым вопросам. Кто скажет с уверенностью, что прекрасное свободно от насилия или каких-либо ухищрений? Как можно убедительно доказать, что "красота" не служит самой стратегии власти, которой она, как предполагается, составляет альтернативу? "Эстетический" ответ на упорство постмодерна в утверждении, что насилие неизбежно, адекватен лишь в том случае, если в нем содержится вразумительная оценка красоты внутри самой христианской традиции; только при этом условии прекрасное может опосредовать христианскую истину без малейшей тени насилия.Данное издание не является оригинальным. Книга печатается по технологии принт-он-деманд после получения заказа.
Krasota est nechto bolshee, chem prosto "istina", ili, skoree, krasota neotdelima ot istiny kak mera togo, chto bogoslovie mozhet nazvat istinnym. Konechno, predprinyataya v dannoy knige popytka opravdat evangelskuyu ritoriku posredstvom krasoty kak takovoy privodit k novym voprosam. Kto skazhet s uverennostyu, chto prekrasnoe svobodno ot nasiliya ili kakikh-libo ukhishchreniy? Kak mozhno ubeditelno dokazat, chto "krasota" ne sluzhit samoy strategii vlasti, kotoroy ona, kak predpolagaetsya, sostavlyaet alternativu? "Esteticheskiy" otvet na uporstvo postmoderna v utverzhdenii, chto nasilie neizbezhno, adekvaten lish v tom sluchae, esli v nem soderzhitsya vrazumitelnaya otsenka krasoty vnutri samoy khristianskoy traditsii; tolko pri etom uslovii prekrasnoe mozhet oposredovat khristianskuyu istinu bez maleyshey teni nasiliya.Dannoe izdanie ne yavlyaetsya originalnym. Kniga pechataetsya po tekhnologii print-on-demand posle polucheniya zakaza.
Beauty is something more than just "truth", or rather, the beauty is inseparable from truth as the measure of what theology may call true. Of course, taken in this book attempt to justify the gospel by the rhetoric of beauty as such leads to new questions. Who can say with confidence that the beautiful is free from violence or any tricks? How can you convincingly prove that "beauty" does not serve the very strategy of power, which it is supposed is the alternative? "Aesthetic" response to the persistence of post-modernism in the assertion that violence is inevitable, adequate only if it contains a clear assessment of beauty within the Christian tradition; only on that condition perfect can mediate Christian truth without the slightest shadow of violence.
